Полное собрание сочинений. Том 17

Этотъ отзывъ смутилъ Иванъ Павлыча и, чтобы получить окончательное разршеніе задачи насчетъ того, слдуетъ ли или не слдуетъ радоваться новости и какъ судить о ней, онъ направилъ шаги свои къ умной комнат, въ которой засдали великіе политики, мыслители, ораторы, которыхъ онъ зналъ также коротко, какъ и молодежь кутилъ, и стариковъ сановниковъ, и журналистовъ, и литераторовъ, и знаменитыхъ изгнанниковъ. — До 56 года Иванъ Павловичъ держался боле людей сановитыхъ, господъ и дамъ, но никогда не разрывалъ связей съ своими полковыми, служебными и холостыми товарищами и посл своей женитьбы, камеръ-юнкерства и довольно значительнаго мста точно также и посл 56 года, во время котораго онъ недолго былъ въ недоумніи: «что все это значитъ?» онъ не разорвалъ своихъ связей съ сановитыми людьми, но сталъ боле придерживаться людей либеральныхъ и знаменитыхъ и, какъ т такъ и другіе, казалось для него и для нихъ, были его пріятелями. Никто изъ этихъ пріятелей не могъ бы сказать, въ какихъ отношеніяхъ онъ находился съ Пахтинымъ, но что-то такое было. Пахтинъ всегда говорилъ немножно такъ, какъ будто онъ смется и кого-то передражниваетъ. Такъ что, ежели Богъ далъ, хорошо сказалъ, попалъ въ тактъ, такъ пускай это будетъ серьезно, не попалъ, такъ легко всякому понимать, что это была шутка. Кром того, съ человкомъ, съ которымъ онъ говорилъ второй разъ, иногда даже и первый разъ въ жизни, онъ говорилъ, какъ будто напоминая ему старыя хорошія времена, когда они вмст спорили, или волочились, или кутили, или ораторствовали. И такая была удивительная увренность у Ивана Павловича, что всмъ его собсдникамъ точно казалось, что, говоря съ нимъ, вспоминаются какія-то общія потхи буйной юности. Это было тмъ боле замечательно, что не только съ тми, съ которыми онъ говорилъ 2-й разъ, но ни съ кмъ никогда онъ не спорилъ, не кутилъ, не волочился, ничего не длалъ. Невозможно было никогда уловить никакого его убжденія или вкуса, исключая однаго, что онъ терпть не могъ платить за что бы то ни было деньги и былъ убжденъ, что никогда не надо звать къ себ обдать, никогда не надо ставить шампанское и нанимать дорогихъ учителей своимъ дтямъ и т. п. —

Только съ однми этими убжденіями сталкивалась его супруга и убдилась, что эти по крайней мр были непоколебимы. —

<Но мы остановились передъ дверью «<умной> комнаты» умныхъ, передовыхъ, либеральныхъ, политическихъ людей, и мн страшно за Иванъ Павловичемъ ввести въ нее читателя. Читатель можетъ быть боится компрометироваться съ этими сорванцами и не любитъ политики. Но успокойтесь, политика и либерализмъ имютъ совершенно особенное значеніе въ русскомъ обществ 56 года. Политическія новости состоятъ не въ томъ, когда будетъ избраніе, каково оно будетъ, какой новый законъ, каково значеніе этаго закона, какой дипломатическій актъ появится при такомъ то кабинет и какое его значеніе.

Русскія внутреннія политическія новости состоятъ въ свжемъ извстіи о томъ, кмъ была содержана прежде его сiятельства любовница министра, что сказалъ министръ насчетъ производства директора, кто написалъ ходящую по рукамъ рукопись, кто сильне при Д. А. или Б. — и т. д. Вс подробности этой политики, Богъ знаетъ, какъ, извстны въ умной комнат и иногда даже приводятъ собседниковъ къ отвлеченнымъ вопросамъ о³³⁷ невыгодахъ рабства въ экономическомъ отношенiи и о выгодахъ словеснаго судопроизводства³³⁸ и т. п.

Либерализмъ тоже не такъ страшенъ, какъ показываетъ это слово. — Въ 56 году вс, ршительно вс были либералы. Не былъ либераломъ только тотъ, у кого не достало умственныхъ способностей выразить что-нибудь либеральное. Консерваторовъ не было. Нельзя было себ представить человка, который бы ршился защищать старый порядокъ вещей. Его бы каменьями закидали. Еще разъ повторяю — это было великое время! Во многомъ выражалось это плодотворное направленіе времени, но главное проявленіе его было ругательство всхъ вообще чиновниковъ и въ особенности несчастныхъ Генераловъ. —>

Когда Пахтинъ сообщилъ свою новость въ комнат (Пахтинъ не имлъ своего особаго мста въ комнат, онъ не былъ однимъ изъ нихъ, но его вс знали и приняли такъ, что онъ почувствовалъ, что можетъ) когда онъ сообщилъ свою новость, одинъ изъ «главныхъ» обрадовался и сказалъ, что только Лабазова не доставало — и что теперь вс знаменитые изгнанники въ сбор.

* № 5.

Но дамы еще не знали ничего. Мысль, что они не знаютъ, боязнь быть предупрежденнымъ, живое представленіе удовольствія, которое онъ доставить, свжесть сообщенныхъ свденій въ умной комнат и много другихъ неясныхъ чувствъ, относящихся къ этому длу, побудили его раньше обыкновеннаго выдти изъ клуба и, вмсто предположеннаго посщенія старой тещи, похать къ Кучковымъ на вечеръ, гд, онъ зналъ, что застанетъ и поразитъ новостью многихъ двицъ и дамъ, въ теперешнее время особенно сочувствовавшихъ такого рода случаямъ. —