Полное собрание сочинений. Том 17

Представимъ себ хоть Моисея, человка, углубившагося въ себя, въ мысли о значеніи человка, въ т самыя мысли, которыя служатъ отвтомъ на вопросъ: «что я такое?», — и вдругъ понявшаго единство свое съ единствомъ силъ. Кто испытывалъ эти минуты настоятельности вопроса и мгновенной ясности мысли, тотъ знаетъ это чувство. На мгновеніе онъ почувствовалъ Бога, почувствовалъ свое мсто. Онъ увидалъ Бога, (иначе онъ не могъ бы выразить этаго чувства). Но, желая передать это чувство, онъ долженъ былъ говорить словами, подъискивать понятныя выраженія, и онъ написалъ книгу Бытія. Онъ не могъ непосредственно передать это чувство въ книг; въ личныхъ отношеніяхъ онъ передалъ его, и оно то и дало силу книг (такъ длали вс пророки). Теперь что же ищутъ въ этой книг т, которые критикуютъ разумомъ подробности изложенія? Они ищутъ отвтовъ на то, какъ Богъ сотворилъ міръ. Но Моисей невольно, противувольно даже, сказалъ какъ, — онъ отдалъ этимъ дань слабости орудію слова; онъ только одно хотлъ сказать и говорилъ: то, что есть единый Богъ, источникъ всего по времени и пространству⁶⁷⁸ и человкъ его произведеніе. (И теперь я, стараясь поправлять Моисея, отдаю гораздо худшую дань слабости слова,⁶⁷⁹ чувствуя, что каждое употребляемое мною слово неадекватно понятію). Но одно ясно и несомннно, это то, что центръ тяжести, смыслъ, цль словъ Моисея, не есть и не можетъ быть изложеніе теоріи происхожденія міра, но отвтъ на вопросъ; чт`o я такое? откуда взялся? зачмъ? Отрицать то, что отвтилъ на это Моисей въ Библіи <Зороастръ въ Зендавест> мы можемъ только если вопросъ остался безъ отвта, или если отвтъ ошибоченъ, несогласенъ съ другимъ извстнымъ намъ отвтомъ на вопросы сердца. Но никакъ не потому, что форма подробностей отвта на вопросы сердца несогласна⁶⁸⁰ съ совершенно другими, не имющими ничего общаго съ этими вопросами, другими вопросами разума. А это то самое и длаетъ наука, отъискивая въ вр несогласія съ ея положеніями. Вы говорите, что тверди нтъ — прекрасно. Стало быть, Богъ сотворилъ то самое, что Моисей подразумва[лъ] подъ словомъ — твердь. Дло не въ томъ, что онъ подразумвалъ подъ твердью и не зналъ астрономіи, а въ томъ, что онъ сказалъ, что Богъ и это тоже сотворилъ, т. е. что все иметъ одинъ источникъ. Если это есть Божеское откровеніе, почему оно не знало астрономіи? Если бы даже и Божеское откровеніе въ самомъ узкомъ смысл, то Божеск[ому] откровені[ю] нельзя было говорить о систем[] Геркулевскаго созвздія и о Рак⁶⁸¹ Евреямъ, которые видли твердь и спрашивали, откуда твердь. — (Боюсь, что и наше понятіе о небесныхъ тлахъ лтъ черезъ 10 000 покажется очень смшнымъ и грубымъ; стало быть и нашимъ языкомъ нельзя б[удетъ] говорить.⁶⁸²