Полное собрание сочинений. Том 17

Учитель на первыхъ же дняхъ сталъ съ Юстиномъ уговариваться объ цн, чтобъ не даромъ учить. Увидвши его жадность, Юстинъ презрлъ его, какъ лихоимца, не стоющаго и званія философа, и отсталъ отъ стоиковъ и перип[атетиковъ]; но крпко желая прямаго любомудрія, чтобъ черезъ него познать Бога, обратился онъ къ иному славному учителю изъ Пифагоровыхъ мудрецовъ. Тотъ веллъ Юстину учиться первымъ дломъ Звздочетству, Арим[етик], Землем[рію], Музык и инымъ ученіямъ, потому что де эти ученія самыя надобныя въ жизни. Но Юстинъ увидалъ, что въ ученіяхъ тхъ много лтъ провести надо, a душ отъ нихъ пользы не будетъ, для того, что ничего онъ такого отъ учителя не слыхалъ, чтобы удоволило[?] его сердечное желаніе, a желаніе его любовью къ Богу со дня на день больше распалялось, и потомъ онъ оставилъ и того учителя и поступилъ къ одному изъ Платониковъ, объ коихъ тогда великая шла слава и большой имъ былъ почетъ, поступилъ для того, что Платоническій философъ общалъ показать ему безтлесныя вещи съ подобія тлесныхъ и небесныя по образу земныхъ и⁵¹ научить его знаніе Бога по разумнію идей. Платоническая философія къ тому и вела, чтобы отъ идей восходить до познанія Бога. Юстинъ избралъ этаго, надючись постигнуть Божест[венную] мудрость, чтобъ знать Бога и исполниться его благодати. — И пробылъ онъ у этаго учителя довольное время и вскор выучился платон[ическимъ] правиламъ и сдлался въ Грекахъ фил[ософомъ] совершен[нымъ] и славнымъ.

Но не могъ достигнуть праваго Богопознанія, потому что греч[еская] фил[ософія] Бога не какъ Бога славила, a измняла славу нетлннаго Бога въ подобіе тлннаго человка, и птицъ, и четвероногихъ, и гадовъ. Однако Ю[стинъ] утшался духомъ, упражняючись въ Богомысліи, поучаясь въ Боговдніи, на сколько могъ <того> достигать его непросвщенный умъ.

Однова прохаживаясь одинъ <одиношенекъ> въ отдаленномъ мст <за городомъ>, у моря, разсуждая философскія мудрованія, увидалъ онъ незнамаго, почтеннаго и сдинами украшеннаго стараго человка. И это[тъ] старецъ, замтивъ, что онъ пристально глядитъ на н[его] сказалъ: «Или ты меня знаешь, что такъ пристально глядишь?» Юстинъ отвчалъ: «Знать не знаю, а дивлюсь, что вижу тебя на этомъ пустомъ мст, гд никого не чаялъ видть».

Старецъ сказалъ: «Родные мои отошли въ ту сторону, жду ихъ назадъ и вышелъ навстрчу, чтобы издали увидать ихъ. А ты чего здсь длаешь?» Юстинъ отвчалъ: «Люблю прохаживаться въ уединеніи, чтобъ безъ помшки поучаться умомъ философіи». Старецъ спросилъ: «Какая теб польза отъ философіи?» Юстинъ отвчалъ: «Что же больше философіи на пользу?»

————

** [РАЗГОВОР О НАУКЕ.]

(1875—1876 гг.)

4 Іюня. Ник[олай] Николаевичъ былъ позванъ къ сосду. Очевидно, сосдъ Ив. П. Б., считая Н[иколая] Н[иколаевича] за умнаго и ученаго человка, особенно дорожилъ въ этотъ разъ посщеніемъ моего принципала, п[отому] ч[то] хотлъ свести его съ прізжимъ професс[оромъ] Исторіи изъ Москвы. Онъ умолялъ не отказать. Какъ люди <глупые,> ничтожные, И. П. находилъ наслажденіе слушать, плохо понимая бесду умныхъ людей. Мы похали. Профессоръ съ бородой за обдомъ б[ылъ] посаженъ съ Николаемъ Николаевичемъ рядомъ и хозяева, очевидно, ихъ сводили. Николай Николаевичъ по своему добродушію, хотя и лучше всякаго другаго видлъ смешную сторону этаго турнира передъ галлерее[й], какъ онъ это называетъ, чтобы не⁵² обмануть ожиданія хозяевъ, готовъ былъ вступить въ споръ и задиралъ⁵³ Профессора, тмъ боле, что около обда онъ всегда споритъ, но Професс[оръ] отмалчивался, какъ мн казалось, съ презрніемъ. Профессоръ былъ одинъ изъ тхъ молодыхъ ученыхъ, которые говорятъ охотно: ничего не подлаешь, развитой баринъ, мн живется, честно и т. д. Но лицо умное, твердое и спокойное. Видно, чувствуетъ себя ferr'e `a glace,⁵⁴ особенно — по своему предмету. Посл обда начался споръ объ Исторіи, о закон прогресса.

Николай Николаевичъ говорилъ, что законъ прогресса, к[отор]ый есть единственная руководительная нить исторіи, никмъ не доказанъ и боле чмъ сомнителенъ.

— Какже, — повторилъ онъ нсколько разъ, — законъ прогресса для всемірной исторіи, a ⁹/₁₀ рода человческаго: Китай, Азія, Африка, идутъ по обратному закону. —

Профессоръ отвчалъ, что законъ прогресса видится во всхъ народахъ историческихъ, и что наука до неисторическихъ народовъ не иметъ дла.

Николай Николаевичъ замялся и сконфузился. —

— Такъ вы и знать не хотите про нихъ?

Пр[офессоръ]: — Они не входятъ въ область науки. —

Николай Николаевичъ замолчалъ. —

Мы хали домой и тутъ, дорогой, esprit de l’escalier Николая Николаевича, (какъ онъ называетъ свои сужденія о впечатлніяхъ дня), особенно разыгрался. И я запомнилъ и за[пи]сывалъ этотъ «умъ лстницы», потому чт[о] выраженія его мн кажутся замечательны[ми]).⁵⁵

— Не принадлежитъ наук, не въ области на[уки],⁵⁶ — повторилъ онъ мн слова Профессора. — В[ы]⁵⁷ слышали нашъ споръ?

— Да, отчасти. —