Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

И онъ началъ повторять то, что говорилъ тамъ. Она притворялась, что слушала. Онъ говорилъ, а самъ думалъ: «Если бы мы были разумныя существа, она сказала бы: пошелъ вонъ!, а она, видимо, находитъ, что это натурально и что все я говорю какъ слдуетъ». Вошла барышня. Левинъ всталъ, поклонился.

– Вы знакомы? Что Катерина Александровна?

Левинъ сказалъ, что она здорова. Барышня сла, улыбаясь сказала, что он были вчера въ опер и что новые пвцы не понравились ей. Тутъ вошелъ юноша, незнакомый Левину, и точно тоже сдлалъ, что Левинъ, и заговорилъ о выставк картинъ. Левинъ сказалъ о выставк картинъ свое мнніе. И наступило молчаніе. Потомъ мать съ дочерью переглянулись. «Неужели пора вставать? – подумалъ Левинъ. – Ну, ужъ если бы разумныя существа, можно еще не разсердиться, что я пришелъ безъ дла, но ужъ нельзя не разсердиться за то, что оторвалъ ихъ отъ дла; прошло 5 минутъ, посидлъ и уйду. Зачмъ же ты приходилъ, коли сейчасъ уходишь? А вижу, что такъ надо». Онъ всталъ, они нисколько не удивились, нашли, что это совершенно такъ надо и даже повеселли, пожали ему руку и просили передать mille choses[1710] жен. Швейцаръ нахмурившись спросилъ, подавая шубу:

– Гд изволите стоять, – и тотчасъ же записалъ въ большую, хорошо переплетенную книжку.

* № 176 (рук. № 99).

Въ конц обда ихъ развлекъ еще старичокъ сгорбленный съ отвисшей губой и въ мягкихъ сапогахъ, который тихимъ, тихимъ шагомъ подошелъ къ ихъ столу. Это былъ одинъ изъ самыхъ старыхъ членовъ клуба, князь Кизлярской. Никто его не зналъ вн клуба, но, какъ члена клуба, его знала вся Москва. Онъ остановился, оглядывая себ мсто, и выбралъ наконецъ недалеко отъ Левина, тяжело слъ и поманилъ къ себ пальцемъ лакея.

– Это такъ называемый шлюпикъ, – сказалъ Степанъ Аркадьичъ довольно громко, указывая на князя Кизлярскаго: онъ зналъ, что онъ былъ глухъ. – Это еще покойный Арнольдъ ввелъ названіе. Онъ искалъ на партію четвертаго. Никого не было. Онъ и говоритъ: «Ну, какого нибудь шлюпика приведи». Человкъ пошелъ прямо къ нему. Съ тхъ поръ пошло – шлюпикъ.

– А слышалъ, какъ швейцаръ съострилъ? – сказалъ Туровцинъ.

– Какже, приходитъ этотъ, знаешь, самый древній въ швейцарскую, спрашиваетъ: «изъ шлюпиковъ есть кто?» «Вы третій». «А мы въ шлюпики попадемъ, – сказалъ онъ. – А»?

– Петръ Ильичъ Виновской просятъ, – перебилъ старичокъ лакей, поднося два тоненькихъ стакана доигрывающаго шампанскаго и обращаясь къ Степану Аркадьичу и къ Левину.

Степанъ Аркадьичъ взялъ стаканъ и, переглянувшись на другой конецъ стола съ плшивымъ рыжимъ, усатымъ мущиной, у котораго усы шли отъ щекъ, помахалъ ему, улыбаясь, головой.

– Кто это? – спросилъ Левинъ.

– Ты его у меня встртилъ. Добрый малый.

Левинъ сдлалъ тоже, что Степанъ Аркадьичъ, и взялъ стаканъ.

– Нтъ, это однако удивительно, что князь Кизлярской опоздалъ къ обду. Онъ не опаздывалъ 30 лтъ.

Старый членъ въ мягкихъ сапогахъ, кончивши обдать, идя мимо князя Кизлярскаго и ковыряя зубочисткой въ зубахъ, увидавъ Князя Кизлярскаго, нахмурился и подошелъ къ нему.

– Это что значитъ, Князь? Къ обду опоздали? – сказалъ онъ, садясь подл него.

Князь Кизлярской, завсившись салфеткой, жадно лъ уху и не отрываясь смотрлъ на собесдника, очевидно показывая, что онъ иметъ что отвтить, но теперь ему некогда.

– Странное дло, – началъ онъ, окончивъ хриплымъ медленнымъ голосомъ съ восточнымъ акцентомъ. – Въ 28 лтъ 2-й разъ опоздалъ, – сказалъ онъ. – Тоже дло было, отложить нельзя. Да и ошибся.

– Какое же дло?

– А жену хоронилъ. Тоже общали, что кончутъ вс дла рано, а вышло не рано. Вдь тоже изъ Грузинъ на Ваганьково, не малый конецъ. Да и дорога никуда не годится.

– Вотъ я и не зналъ.

– Какже, была жена. Хорошая была женщина. Она нмка была. Ну, и дорога, я вамъ скажу. Странное дло. Сергй, ты кулебяку подай, – обратился онъ къ лакею.

– Чтожъ, кончили, – сказалъ Степанъ Аркадьичъ улыбаясь. – Допьемъ, да и пойдемъ.

– Нтъ, я боюсь, что много, – сказалъ Левинъ, вставая и чувствуя, что лицо его горитъ и что ему очень все становится легко и весело.

Въ исторіи жены Князя Кизлярскаго онъ видлъ только одно смшное, и хотлось, отойдя отъ стола, посмяться объ этомъ.

Войдя въ большую залу, Левинъ столкнулся съ Вронскимъ. Вронской тоже былъ красне и веселе обыкновеннаго. Онъ очень обрадовался Степану Аркадьичу и съ той же веселой улыбкой протянулъ руку Левину.

– Вы гд обдали?

– Мы за вторымъ столомъ, за колонами.

– А я встртилъ Ташкентова и Яшвина.

– Вы надолго въ Москву? – спросилъ онъ у Левина.

– Да я уже 3-й мсяцъ.

– Очень радъ встртиться.

Степанъ Аркадьичъ разсказалъ комическую исторію жены Князя Кизлярскаго. Вронской добродушно расхохотался, и они вмст сли у камина. Яшвинъ подошелъ къ нимъ. Съ нимъ познакомили Левина, и еще кто-то спросилъ шампанскагo.

Старый Князь Щербацкой, проходя черезъ комнату, подошелъ къ Левину и, взявъ его за руку, повелъ съ собою.

– Я очень радъ, что ты сошелся опять съ Вронскимъ. Мы, и я и ты, ничего не можемъ упрекнуть ему. И онъ порядочный человкъ. Ну, я сяду за свою партію, а ты что?

– Да я самъ не знаю, похожу, посмотрю, да и домой.