Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– Ршительно исправляетесь, батюшка, пріятно видть, – сказалъ Котовасовъ, въ лтнемъ пальто вмсто халата встрчая Левина въ маленькой гостиной. – Я слышу звонокъ и думаю: не можетъ быть, чтобы во время; Ну что, каково въ Петербург то встртили гостей? А это знаменательно, – началъ онъ тотчасъ же о той политической модной новости, которая занимала въ это время публику.

Кром своей науки, Котовасовъ интересовался только политикой. Левинъ еще не слыхалъ подробностей этой встрчи.[1677] Онъ не читалъ вчерашней вечерней газеты.

– А что?

Котовасовъ сказалъ свое мнніе и, войдя въ кабинетъ, познакомилъ Левина съ[1678] ученымъ Летовымъ. Тутъ же былъ профессоръ физики,[1679] котораго труды Левинъ зналъ,[1680] всегда интересуясь физикой, и когда то, страстно надясь сдлать открытіе, занимался ею. Онъ очень радъ былъ встртить извстнаго ему ученаго.

Разговоръ остановился на короткое время на[1681] политической новости.

Оба ученые сказали то, что они слышали про это дло. Физикъ передалъ извстные ему изъ врнаго источника слова, сказанныя по этому случаю Государемъ и министромъ.[1682] Летовъ же слышалъ то же за врное, что Государь сказалъ совсмъ другое. Котовасовъ придумалъ такое положеніе, въ которомъ и т и другія слова могли быть сказаны, и разговоръ на эту тему, очевидно никого очень не интересующій, прекратился.

– Да вотъ написалъ почти книгу объ естественныхъ условіяхъ рабочаго въ отношеніи къ земл, – сказалъ Котовасовъ. – И я не спеціалистъ, но мн понравилось, какъ естественнику, то, что онъ беретъ человчество какъ что-то вн зоологическихъ законовъ, а, напротивъ, видитъ[1683] зависимость его отъ среды и[1684] въ этой зависимости отъискиваетъ законы развитія.

– Это очень интересно, – сказалъ[1685] Летовъ.

– Я попытался только, признавъ свойства извстнаго мн русскаго рабочаго крестьянина за присущія ему зоологическія свойства,[1686] – началъ Левинъ красня, – изслдовать тотъ путь, по которому онъ стремится идти къ своему благосостоянію. Я старался не задаваться мыслью, – поспшно прибавилъ Левинъ,[1687] – что[1688] путь этотъ есть тотъ, по которому идутъ боле развитые народы, а совершенно свободно отъискивалъ этотъ путь и пришелъ къ новымъ довольно результатамъ. Изучая на самомъ предмет, длая наблюденія....

– Это то и дорого,[1689] – перебилъ его Летовъ. – Теорій много въ нашей наук, а данныхъ статистическихъ, наблюдение и опытовъ – мало.[1690] Опыты, наблюденія, факты даютъ не самую истину, но отрзываютъ пути ложныя и, все боле и боле сжимая этотъ путь, наконецъ указываютъ его.

– Совершенно врно, – отвчалъ физикъ, – но[1691] всетаки наука никогда не можетъ удовлетвориться однимъ анализомъ. Анализъ и синтезъ всегда держатъ свои равные права.

Соціологъ согласился съ этимъ мнніемъ, но, очевидно, этотъ вопросъ не интересовалъ его.

– Почему же вы полагаете, что русскій человкъ иметъ особенное отношеніе къ земл? – спросилъ Летовъ Левина.

– По зоологическимъ, такъ сказать, свойствамъ человка или по его отношенію къ земл – количественному.

Левинъ видлъ, что вопросъ[1692] этотъ былъ не только вопросъ, сколько вступленіе къ изложенію своего мннія, но ему хотлось высказать всю свою мысль, и потому онъ сталъ говорить о томъ, что самый народъ сознаетъ всегда свое призваніе и что призваніе русскаго народа есть заселеніе огромныхъ пространствъ. Соціологъ опять перебилъ его, замтивъ, что легко быть введену въ заблужденіе, длая умозаключенія объ общемъ призваніи народа, что основой отношенія человка къ земл всегда будутъ два начала: количественное отношеніе земли къ человку и качество земли. И не давая ужъ Левину досказать свою мысль, соціологъ началъ излагать ему свое ученіе о томъ, что первыя заселенія не могли быть сдланы на лучшихъ и плодороднйшихъ мстахъ.

Соціологъ имлъ усвоенную на кафедр привычку говорить и охоту къ этому. Вопросъ же, о которомъ онъ говорилъ, интересовалъ его и былъ еще нершеннымъ, не обработаннымъ для него самаго. И потому ему пріятно было поврять этимъ самого себя, излагать свое ученіе, въ особенности человку, интересующемуся этимъ дломъ. Кром того, ему пріятно было излагать это Левину еще и потому, что всмъ знакомымъ и близкимъ людямъ онъ давно уже изложилъ свою теорію. А Левинъ былъ новый человкъ.