Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Онъ, очевидно, былъ уже въ полномъ азарт игры. Его занималъ, какъ въ крокетъ, выигрышъ своей партіи. Такое же волненiе было замтно на другихъ лицахъ. Позиція была выгодне для партіи новыхъ, но у старыхъ была еще надежда. Старые по нкоторымъ уздамъ пошли просить Губернскаго Предводителя болтироваться. Надялись, что другіе узды сдлаютъ тоже, но уздъ Свіяжскаго прямо отказался, и другіе узды послдовали его примру. Губернскій Предводитель всетаки, несмотря на то, что онъ выражалъ Левину другое, ршился болтироваться. Опять вс пошли въ залу, опять роздали шары, и тутъ уже Левинъ, исполняя предначертанное, впередъ приготовившись, сжалъ оба кулака, таинственно держа шаръ въ лвой, и всунулъ об, но, задумавшись, вынулъ об, не положивъ, и, очевидно, положилъ налво.

Опять послышался счетъ шаровъ, опять голосъ провозгласилъ число избирательныхъ, и опять вс зашумли и пошли въ комнату, гд закуска.

Предводитель былъ выбранъ значительнымъ большинствомъ.

– Ну, теперь кончено? – спросилъ Левинъ у Сергя Ивановича, все боле и боле чувствуя уныніе, скуку и пристыженность.

– Теперь вопросъ Кандидата, – сказалъ за Сергя Ивановича, неудостоившаго отвта, [Свіяжскій]. – Кандидатъ Предводителя можетъ получить больше шаровъ.

Вронскій подошелъ къ нимъ.

– Ну, что, Графъ? Вы довольны?

– Да, пріятно, что мы настояли на своемъ. Какъ разъ т 6 шаровъ, которые мы расчитывали.

Вронскій, очевидно, уже вполн участвовалъ въ игр и понималъ вс ея фазы.

– Вы будете? – сказалъ Вронскій Свіяжскому.

– Надо уговорить его, – обратился онъ къ Сергю Ивановичу.

– Ни въ какомъ случа, – отвчалъ Свіяжскій ршительно.

* № 172 (рук. № 99).

Было еще одно[1674] общество, которое было интересно для Левина, – это общество университетское, съ которымъ онъ сошелся черезъ пріятеля профессора и которые здили и которые собирались къ нему. Въ этомъ обществ Кити съ удивленіемъ, такъ какъ она по свойственной женщинамъ склонности не уважать то, что не понимаешь, она съ удивленіемъ увидала,[1675] что мысли Левина нетолько о хозяйств, но и о политической экономіи очень серьезно заняли ученыхъ людей и что онъ много зналъ и думалъ по этой части, и къ его мнніямъ имли уваженіе. Но это общество и занятія въ библіотек и книгой не увлекали его въ город. Онъ говорилъ ей, что онъ не ученый, но что то, что онъ пережилъ, передумалъ, онъ желаетъ высказать. Но прежде всего онъ желаетъ пережить. Не высказать еще можно переживши. Но сказать что нибудь не переживши нельзя, и потому онъ хотлъ жить. А жить онъ могъ только на своемъ мст. Здсь же онъ, кром того что былъ вн своей среды, не жилъ, а только ждалъ. Мысль о приближающихся родахъ ни на минуту не покидала его. Поздка на выборы разсяла его и произвела то, чего ожидала Кити. Хотя онъ ей ничего и не говорилъ, а только разсказалъ все, что было, она по его тону и въ особенности потому, какъ онъ посл этой поздки пересталъ жаловаться ей на свою общественную праздность и какъ онъ пересталъ спорить съ Сергемъ Ивановичемъ объ общественной дятельности, а, напротивъ, усвоилъ себ спокойное, веселое отношеніе къ этимъ вопросамъ, она поняла, что онъ въ этомъ отношеніи теперь пришелъ въ совершенную ясность.[1676] Она хорошенько не понимала какъ, но тотъ разговоръ съ помщикомъ о Весталкиномъ огн, который онъ съ особеннымъ чувствомъ ей передалъ очевидно, имлъ большое вліяніе на его успокоеніе.

Было еще два оазиса въ этомъ мор чуждыхъ ему людей. Это были товарищъ его Котовасовъ, женившійся въ это время и съ которымъ они сблизились, и Голышевъ, женатый на племянниц Щербацкаго, съ которымъ они особенно сблизились.

* № 173 (рук. № 99).

Первое время онъ сталъ ходить въ библіотеку и заниматься чтеніемъ для своей книги и выписками, но потомъ ему все боле и боле становилось некогда отъ ничего недланія, и онъ не могъ продолжать и уже не раскаявался, а спокойно здилъ изъ мста въ мсто и везд слушалъ и говорилъ, слушалъ и говорилъ. И говорилъ такъ много о тхъ самыхъ мысляхъ, которыя должны были составить его книгу, что мысли эти даже перестали интересовать его. Но чмъ праздне онъ становился, тмъ онъ становился озабоченне. Столько было интересовъ, что онъ не поспвалъ слдить за всми и составлять о нихъ опредленное мнніе, а нужно было имть, потому что вс эти интересы начинали занимать его. Онъ не замчалъ, что это были не его интересы, что онъ въ деревн никогда бы и не подумалъ о нихъ, занимаясь тми, которые выростали изъ его хода жизни и мыслей, а что онъ, увлекаясь этими чуждыми интересами, отдавался потоку толпы. Но онъ увлекался ими. Его занималъ и вопросъ знаменитаго процесса, и магнетизма, и университетскій, и думскій, и славянскій, и много другихъ вопросовъ, и его самолюбію льстило, что онъ боле, чмъ большинство, имлъ своихъ мыслей объ этихъ вопросахъ. И онъ здилъ, разговаривалъ, и ему было не только не скучно, но часто пріятно.

* № 174 (рук. № 103).