Полное собрание сочинений. Том 4

Теперь же, рассказав о том, почему я понимаю общество именно так, пора бы немного помучить уже и само это определение. Ибо: какое взаимодействие? Скольких людей? Где качественные переходы? Всё это тоже очень и очень интересные вопросы.

По поводу первого вопроса можно подумать, что совершенно любое взаимодействие человека с человеком уже образует общение, а значит и общество. Но это не так. Недаром я выделил «взаимо». Взаимодействие только тогда можно назвать общением (а значит, только тогда появляется общество), когда имеется ответная реакция, т.е. когда люди соединены обратными связями. Ведь, в самом деле, какое это общество, если каждый обращает внимание только на себя и ни на кого больше? Это не общество, а кучка людей, волею судьбы оказавшихся в данное время в данном месте. Так общество лишается всех своих характерных черт и, собственно, перестаёт быть обществом как таковым. Нет общения – нет общества. Впрочем, что общество подразумевает именно взаимодействие, а не просто наличие людей – это и так должно быть понятно, а потому не буду углубляться в излишние и никому ненужные доводы. Отмечу лишь, что общение – это не только диалог, но и, к примеру, если один человек крикнул, а второй на него покосился – это тоже общение; ведь налицо и стимул одного, и реакция другого. Впрочем, всё это – дело ясное. Таким образом, если человек где-то на горизонте видит другого человека, который на него никак не реагирует, то это люди, если же и первый и второй человек обмениваются какими-то знаками, как-то реагируют друг на друга, то это уже общество. Если же не так, т.е. если и одностороннее взаимодействие возможно, то почему нельзя сказать, что действительно, человек может быть в обществе всё той же собаки или даже стула? На человека же это «вне его» как-то влияет? Влияет. Значит, есть и «общество». В свою очередь, хотя такое взаимодействие и можно назвать «общением» (пнул стул, тот отлетел, чем не взаимодействие, общение?). Но тогда теряется смысл самого этого слова. И чтобы он не исчез окончательно, давайте всё же будем называть общением только взаимодействие людей и только с обратными реакциями.

Тут же, конечно, снова возникают проблемы.

Во-первых, получается, что я, не общаясь с каким-то неизвестным мне Иваном Ивановичем, и не нахожусь с ним в одном обществе. Однако, разве так? Разве знаю я всех людей своего общества, своего государства? Впрочем, тут есть одно «но»: пусть я не общался с Иваном Ивановичем, но я знаю Ивана Петровича, который уже знает Ивана Ивановича, и таким образом получается, что мы всё же находимся в одном обществе. Это, конечно, не прямое, это некое опосредованное общение, но именно так, из миллиардов звеньев и формируется людское общество, т.е. человечество. За его пределами только те, которых никто не знает, вроде Маугли или Тарзана. Ведь действительно, только такие люди и считаются за людей вне общества, т.е. о ком ни у кого и понятия нет. Только они и есть дикари, а если существует хоть какая-то связь с другими членами общества, то, извините, это уже человек общества, ибо он тем самым включён в цепь.

Во-вторых, что значит «общение с человеком»? Не такая уж и редкость, что обратная связь с собакой может быть гораздо ярче и сильнее, чем с отдельными людьми. Если человек кроме нечленораздельных звуков ничего произнести не может, а о жестах он и понятия не имеет, то, находясь с ним в одной компании, можно ли сказать, что мы общаемся? Вопрос очень даже спорный. Да, он человек, он как-то реагирует, и я реагирую, но общение ли это? Такая дилемма сродни той, обладает ли двухлетний ребёнок осмысленной речью (речью вообще, см. «Человек, как он есть») или нет? Уж кому как нравится. Хотя всем критериям общения данная ситуация и отвечает, но… Я же буду рассматривать некое «среднее» общение, т.е. одного более или менее (на великую точность я и не претендую) нормального человека с другим таким же более или менее нормальным. Граничные же случаи (а равно и «общение» с не-людьми) мне неинтересны, хотя и принципы здесь всё те же. Впрочем, крайность, она и есть крайность.