Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

2. Самое понятіе о народности между нами также совершенно различно. Тотъ разуметъ подъ этимъ словомъ одинъ, такъ называемый простой народъ; другой ту идею народной особенности, которая выражается въ нашей исторіи; третій — т слды церковнаго устройства, которые остались въ жизни и обычаяхъ нашего народа, и пр. и пр, и пр. Во всхъ этихъ понятіяхъ есть нчто общаго, есть и особенное. Принимая это особенное за общее, мы противорчимъ другъ другу и мшаемъ правильному развитію собственныхъ понятій. Къ тому же каждое изъ этихъ особыхъ понятій противорчитъ само себ и потому доказываетъ неразвитость сознанія. Такъ, напр., въ стремленіи къ народности полагаютъ условіе, такъ сказать, нашего спасенія, и возможность просвщенія Русскаго, и спасенія Европы, и развитія науки и изяществъ и пр., и пр., а между тмъ народность ограничивать простонародностью значитъ: отрзывать отъ начала народнаго все то, чего въ этой простонародности не заключается, а чт`o въ ней заключается дйствительно народнаго, то принимать въ вид одностороннемъ, т. е. особенное отраженіе его въ простонародности почитать за его нормальное выраженіе. Если же прибавимъ, что при этомъ понятіи требуется отъ каждаго, кто не хочетъ погибнуть какъ хворостъ въ печи, чтобы онъ вс усилія своего духа употребилъ на то, чтобы умиротворить въ себ все, чт`o можетъ быть противно этой народности и образовать себя и внутренно и вншне согласно понятіямъ и вкусамъ простого народа: то нельзя не согласиться, что въ этомъ требованіи заключается еще боле несознательности. Ибо если можно требовать отъ человка, чтобы онъ работалъ надъ самимъ собою въ виду первообраза истины, то это понятно потому, что дло идетъ о первообраз истины; а работать надъ собою для достиженія простонародности можно бы было въ такомъ только случа, если бы простонародность эта была непосредственнымъ воплощеніемъ самой истины. Но какъ это предположить несообразно, то и требованіе остается какъ невозможное.

Также легко можно доказать, что и другія особенныя понятія о народности заключаютъ въ себ внутреннее противорчіе, какъ скоро мы примемъ ихъ за полное выраженіе нашей народности вообще. А между тмъ народность въ ея общемъ начал до сихъ поръ еще нами не сознана и не выражена. Оттого понятія наши смшаны, требованія необязательны и сочувствія неплодоносны.

Третье важное разногласіе между нами заключается въ понятіи объ отношеніяхъ народа къ государственности. Здсь самыя рзкія крайности во мнніяхъ длаютъ всякое соглашеніе совершенно невозможнымъ. А между тмъ мы не отдаемъ другъ другу, а можетъ быть и себ самимъ, отчета въ тхъ началахъ, изъ которыхъ особенность нашихъ мнній проистекаетъ и притомъ уже нсколько лтъ стоимъ другъ подл друга не соединяясь и, безпрестанно обращаясь въ окольныхъ мысляхъ, не подвигаемся ни на шагъ впередъ.

Не соглашаясь въ этихъ понятіяхъ, естественно, что мы расходились и въ безчисленномъ множеств понятій производныхъ и второстепенныхъ, которыя въ примняемости своей къ жизни даютъ ей ршительно тотъ или другой смыслъ.

Оттого ли расходимся мы, что (не сознаемъ) вполн основныхъ понятій нашихъ? Или сами по себ не отдали послдняго отчета? Или мы не можемъ сойтись по несогласію коренныхъ началъ нашихъ убжденій? Вопросъ этотъ, кажется, не можетъ не быть для насъ вопросомъ первой важности. Для меня, по крайней мр, сочувствіе съ вами составляетъ, такъ сказать, половину моей нравственной жизни. Потому, кто въ этомъ отношеніи сколько-нибудь сочувствуетъ мн, тому предлагаю я слдующее средство къ разршенію нашихъ недоумній, или, по крайней мр, къ нкоторому приближенію къ этой цли: поставить себ въ обязанность и дать другъ другу слово, чтобы, хотя одинъ разъ въ недлю, одинъ или двое изъ насъ изложили, хотя общими чертами, свое мнніе о какомъ-либо изъ предметовъ, въ которыхъ мы не сходимся, и прочтя это мнніе другимъ, дали возможность каждому выразить объ немъ свое сужденіе, не для того, чтобы выяснить только противорчіе свое, но для того, чтобы въ самомъ противорчіи отыскать черту общаго сочувствія. Такимъ образомъ, восходя отъ начала къ началу, мы дойдемъ, можетъ быть, до тхъ основаній, согласіе въ которыхъ можетъ дать новую жизнь нашимъ мыслямъ и новый смыслъ нашей жизни.

19.

М. П. ПОГОДИНУ[51].

(Мартъ—апрль 1848 г.).