Полное собрание стихотворений

Что от глупца в суде по глупости страдает,

То здесь по плутовству от плута погибает.

Там хоть подьячие и секретарь дерут,

А здесь судья и с ним все писчики берут,

И до последнего с судьею все воруют,

И даже сторожа и те с судьей плутуют.

Зайди в такой приказ: во фрунте все стоят

И с челобитчиков лишь взятки драть глядят;

И посторонние, которые случатся,

⁷⁰ Так и у тех просить на водку не стыдятся;

Не смеешь ведь в карман и за платком сходить,—

Уж думают тотчас на водку получить;

Как звери алчные, поводят все глазами,

Обстав кругом тебя с готовыми руками,

И, словом, не на суд сей суд — на торг похож.

Кто был в таких судах, конечно, скажет то ж.

Здесь скажут: неужли ж правленье в то не входит

И поношенье, стыд и срам сей не отводит?

И неужель судья, мошенник быв такой,

⁸⁰ Не опасается за плутни казни злой?

Правительству за всем везде не угоняться,

Не станет и его всегда тем заниматься.

А сверх того уже указам нет числа,

Где лихоимственны заказаны дела,

И многи у столба и так уже стояли,

Чтоб взятки гнусные с людей брать перестали;

Но, видно, нужды нет и у столба стоять,

Коль продолжают все поныне взятки брать.

А сверх того судья правленья не боится,

⁹⁰ А хоть боится он, так вот судья чем льстится:

«Не скоро-де меня правленье обличит

И в взыскиваемой неправде обвинит»,

Все зная плутни скрыть свои с своим причетом,

Чтобы не быть за них в улике под ответом

И места своего чтобы не потерять,

А с ним своих бы всех доходов не отстать.

А если да грехом с ним это и случится,

Что в плутнях по делам своим он обличится

И на него донос какой да подадут, —

¹⁰⁰ Товарищи его уж дело так сведут,

Что правым по суду, конечно, он найдется,

А тот, кто доносил, в беду сам попадется.

Когда ж никак его не можно оправдить

И истину вины его никак затмить,

И хитрости его судящих все напрасны,

И доказательства вины его уж ясны, —

Так много, что его от места отрешат,

А он, накравшися, тому еще и рад

И мыслит: «Пусть другой на месте сем хоть будет,

¹¹⁰ А у меня что есть, в кармане не убудет.

Не будет мне зачем впредь более тужить;

Довольно, уж пора и про себя пожить;

Пора мне по трудах к покою приютиться.

Мне, слава богу, есть теперь чем прокормиться».

А слава богу-то что значит у него?

Ведь не иное что, как воровство его,

Чем так искусно он умел обогащаться

И, плутом первым быв, честнейшим называться

И даже говорить, что пользы сделал он

¹²⁰ Казне, при бытности при деньгах, миллион.

Да только он один про тот прибыток знает,

А более никто, хоть как он ни считает.

Я из числа судей такого сам знавал,

Кой, вором первым быв, ворами всех считал;

Кой, если строить что казенного случится,

Украсть с подрядчиком он первый согласится.

Что строить было год, — он строит десять лет,

А деньги в рост меж тем казенны отдает.

«Изрядно, — скажут мне, — сатирствовать ведь можно,

¹³⁰ Однако доказать, что прямо вор он, должно».

И верно докажу, и всякий скажет то ж,

Что я не клевещу и что взношу не ложь.

Не вор ли он, когда с пятнадцатью душами

Он службу стал служить, а кончил с пятьюстами?

Сочтите, сколько он брал жалованья в год,

Что он не пил, не ел и не держал в расход,

А отдавал на рост, и рост сей умножая

И все рекамбии на рост сей прилагая,

И тут возможности никак не может быть,

¹⁴⁰ Чтоб он без воровства пятьсот мог душ нажить,

Да тысяч сто иметь еще рублей лежачих,

Не ассигнациев — червонцев всё ходячих.

Да чуть было еще я то и позабыл,

Что скажут: «Ведь-де он за службу получил

Всё, что имеет он достатку, в награжденье».

Великое мне здесь встречается сомненье:

Награждену когда за службу быть хотеть,

Потребно, чтоб друзей предстателей иметь,

А он не мог ни с кем в согласии ужиться,

¹⁵⁰ С кем ни сойдется он, со всяким побранится.

Иных же он затем друзьями не имел,

Что с ними в воровстве делиться не хотел.

Других опять за то имел себе врагами,

Что вешать всех хотел, зовя их всех ворами;

Еще иных за то ругал и поносил,

Что в лентах те, а он один без ленты был.

Да полно, слов его всех описать не станет,

А он от воровства и плутней не отстанет:

Вор прежде воровал и после будет красть,—

¹⁶⁰ Врожденная ничем неистребима страсть.

Сатирствуй на него, его тем не исправишь

И на хороший путь с худого не направишь.

Хоть сколько про него ни станешь говорить,

Он будет всё-таки по-своему творить.

Оставим мы судью мошенника и злого,

А скажем что-нибудь еще и про такого,

Который с знанием и с честною душей —

Без пользы тож в суде от лености своей.

При эдаком судье секретари — большими,

¹⁷⁰ И все дела в суде лишь делаются ими.

Секретарю лишь тут старайся быть знаком

И знай его один, а не судейский дом, —

Ты всё получишь то, что получить ты хочешь,

О месте ль ты каком, о чине ли хлопочешь,

Иль в тяжбе ли какой находишься ты с кем,

Желание твое исполнится во всем.

Я сам свидетель был, как некто добивался,

Чтоб места получить, и к судие таскался;

Но тщетно тот судью о месте сем просил.

¹⁸⁰ Пошел к секретарю — и место получил,

И только снес ему часы он золотые,

Но с репетицией часы, а не простые.

Он триста за часы рублей лишь только дал,

А сам в год тысячу по месту брать он стал,

И так во всех судах тьма злоупотребленья,

Где чести нет в судьях, ума или раченья.