Ночь опустилась… Всё тихо: ни криков, ни шума,Дремлет царевич, гнетет его горькая дума:«Боже, за что посылаешь мне эти страданья?..В путь я пустился с горячею жаждою знанья,Новые страны увидеть и нравы чужие…О, неужели в поля не вернусь я родные?В родину милую весть роковая дошла ли?Бедная мать убивается в жгучей печали,Выдержит твердо отец, но, под строгой личиной,Всё его сердце изноет безмолвной кручиной…Ты мои помыслы видишь, о праведный Боже!Зла никому я не сделал… За что же, за что же?..»Вот засыпает царевич в тревоге и горе,Сон его сладко баюкает темное море…Снится царевичу: тихо к его изголовью Ангел склонился и шепчет с любовью:«Юноша, Богом хранимый в далекой чужбине!Больше, чем новые страны, увидел ты ныне:Ты свою душу увидел в минуты невзгоды,Мощью с судьбой ты померялся в юные годы!Ты увидал беспричинную злобу людскую…Спи безмятежно! Я раны твои уврачую.Всё, что ты в жизни искал дорогого, святого,–Родину, счастье, семью – возвращу тебе снова.Жизнь пред тобой расстилается в светлом простореТы поплывешь чрез иное – житейское море;Много в нем места для подвигов смелых, свободны*Много и мелей опасных, и камней подводных…Я – твой хранитель, я буду незримо с тобою,Белыми крыльями черные думы покрою».
Май 1891
Голос издалека
О, не тоскуй по мне! Я там, где нет страданья.Забудь былых скорбей мучительные сны…Пусть будут обо мне твои воспоминанья Светлей, чем первый день весны.О, не тоскуй по мне! Меж нами нет разлуки:Я так же, как и встарь, душе твоей близка,Меня по-прежнему твои терзают муки, Меня гнетет твоя тоска.Живи! Ты должен жить. И если силой чудаТы снова здесь найдешь отраду и покой,То знай, что это я откликнулась оттуда На зов души твоей больной.