Полное собрание творений. Том II. Письма

Кроме крайне редких находок такого рода, нам приходится максимально использовать существующие тексты, зачастую созданные гораздо позднее эллинистической эпохи, чтобы предоставлять информацию о ней. Начинать, разумеется, нужно с греческих текстов. Несмотря на существующие многочисленные и замечательные работы, в этой области остается еще много того, за что стоит взяться. Стоило бы, например, издать или переработать сборники дошедших до нас философских фрагментов. Так, например, работа фон Арнима, содержащая самые древние стоические фрагменты, вышла восемьдесят лет назад и требует серьезной доработки. С другой стороны, такие неисчерпаемые источники, как произведения Филона Александрийского, Гальена (Galien), Афинея, Лукиана, комментарии к Платону и Аристотелю, написанные в конце Античности, никогда не были систематически изучены[1664]. Но в этом исследовании латинские писатели тоже необходимы. Ибо, несмотря на то, что латинисты не всегда с этим согласны, нужно признать, что латинская литература, за исключением историков (и то не всех), состоит или из переводов, или из пересказов, или из имитаций греческих текстов. Иногда это совершенно очевидно, потому что можно сопоставить строку со строкой и слово со словом – греческого оригинала и их латинского перевода или изложения; иногда латинские писатели сами цитируют свои греческие источники; иногда можно обоснованно установить эти влияния по безошибочным признакам. Благодаря латинским писателям была спасена большая часть эллинистической мысли. Без Цицерона, Лукреция, Сенеки, Авла Гелия – обширные аспекты философии эпикурейцев, стоиков, академиков были бы безвозвратно потеряны. Латиняне христианской эпохи, впрочем, не менее ценны: без Мария Викторина, Августина, Амвросия Медиоланского, Макробия, Боэция, Марциана Капеллы – сколько греческих источников остались бы полностью неизвестными! Таким образом, эти два подхода неразделимы: с одной стороны, объяснять латинскую мысль ее греческим задним планом, с другой – через посредство латинских писателей восстанавливать утерянную греческую мысль; т. е. совершенно невозможно разделять греческое и латинское в исследовании.

Здесь происходит великое для Запада культурное событие – появление латинского философского языка, переведенного с греческого. Нужно бы систематически исследовать то, как сформировался этот специальный словарь, который – благодаря Цицерону, Сенеке, Тертуллиану, Викторину, Калкидию, Августину и Боэцию – в Средние века встал у истоков современной мысли. Можно ли надеяться, что однажды – при помощи новейших технических средств – можно будет составить полный словарь соответствий философских терминов в греческом и латыни? Впрочем, он нуждался бы в длинном комментарии, потому что самым интересным было бы скольжение смысла, которое происходит при переходе из одного языка в другой. Случай с онтологическим словарем (перевод ousia как substantia, например) не без основания знаменит и до недавнего времени давал почву для замечательных исследований[1665]. Мы вновь встречаем здесь феномен, который упоминался в связи со словом рhilosophia и еще не раз всплывет в этой лекции. Я имею в виду феномен непонимания, скольжения и потери смыслов, новых толкований, доходящих иногда до обратного смысла и возникающих там, где есть традиция, перевод и экзегеза. Наша история эллинистической и римской мысли будет состоять прежде всего в том, чтобы проанализировать эволюцию смыслов и обозначений.

Именно необходимость объяснения этой эволюции и обуславливает наше намерение рассмотреть период, о котором идет речь, как единое целое. Переводы с греческого на латинский – лишь частный аспект процесса унификации, т. е. эллинизации различных культур Средиземноморья, Европы, Малой Азии, которая происходила с IV века до Р. X. до конца античного мира. Эллинская мысль имела странное свойство впитывать самые разнообразные мифические и концептуальные данные. Все культуры средиземноморского мира в итоге стали выражаться в категориях эллинской мысли ценой значительных смысловых сдвигов, искажавших как мифы и ценности этих культур, так и саму эллинскую традицию. В эту ловушку одни за другими попали римляне, все-таки сохранившие свой язык, евреи и христиане. Такой ценой создалась замечательная общность языка и культуры, характеризующая греко-римский мир. Этот процесс унификации также обеспечил удивительную непрерывность литературных, философских и религиозных традиций.