Полнолуние

Эдгар стоял в тени черемухи в серебристо-сером старинном костюме из атласа, неспроста подобранном в оттенках лунного света, похожий на принца из сказки. Его распущенные светлые локоны ниспадали на плечи, и лепестки черемухи медленно осыпались, путаясь в волосах, как нетающий снег. Лаура молчала, чтобы не спугнуть сновидение – их разделял один шаг, долгий и непреодолимый, как вечность. Но девушка легко ступила навстречу, словно поплыла по лунным волнам. Бледная улыбка промелькнула на его губах, когда он с нездешним изяществом протянул ей руку. Их пальцы соприкоснулись, и в следующий миг Лаура провалилась в его объятия. Эдгар с нечеловеческой силой дернул ее в глубь двойной колоннады, увлекая во мрак.

Она больно стукнулась головой об колонну, перед глазами заплясали темные мушки, и только тогда Лаура стала осознавать, что это не совсем сон. На «Магдалу» опустилась мертвящая тишина, морок был таким мощным, что даже птицы умолкли. Соловей, заливисто певший в кустах, словно поперхнулся и оборвал песню на полуноте. Две пары голубых глаз встретились. Эти глаза были совершенно разными: у Лауры они имели оттенок безоблачного летнего неба, а у Эдгара казались темными и таинственными, с поволокой, их цвет напоминал ночное озеро, пронизанное лунными лучами.

Эдгар вжал ее в колонну и смотрел сверху вниз – он был более чем на голову выше нее. Его лицо было так сурово и прекрасно, что Лауре сделалось страшно: оно дышало злом и неизбывной жаждой. Глаза Эдгара оставались холодными и загадочно мерцали в полумраке. Отразив лунный луч, в его руках сверкнул нож, неумолимо приближаясь к ее горлу. Сердце ее вострепетало и ухнуло вниз, но через миг промедления Лаура посмотрела ему прямо в глаза и рукой откинула волосы, обнажая шею. Затем она покорно опустила взор, готовая умереть, если на то будет его воля.

Его рука с ножом опустилась, взгляд смягчился, и он застыл в нерешимости. Такое обреченное смирение было выше его понимания, он явно не ожидал от нее подобного. Эдгар крепче обнял девушку, и Лаура ощутила его дыхание, оно было нежным и прохладным, как ночной ветерок. Ледяные губы поцелуем скользнули по ее шее, отыскивая трепетно бьющуюся жилку. Несколько мгновений он сладостно медлил, улавливая это биение жизни в ней и прислушиваясь к волнующему стуку ее сердца. От блаженства Лаура расслабилась и зажмурилась, как обласканная кошечка, и тогда его клыки вонзились в ее шею.

Она задохнулась собственным вдохом и даже не успела вскрикнуть. Боль была резкой и молниеносной, но тут же отступила, и ее шея онемела, как покрытая коркой льда. В недвижимом воздухе разлился запах крови, сладкий и очень интимный; смешиваясь с дурманящим ароматом черемухи, он вонзался ей в виски. Лаура запрокинула голову и вознеслась взором к луне, с каждой утраченной каплей крови ее душа воспаряла и все сильнее отрывалась от земли. Не желая расставаться с душой, она судорожно обнимала Эдгара и цеплялась за него, как за жизнь. Ее кровь взволновалась и устремилась к нему, их сердца забились в унисон. Заключенная в кольцо его рук, Лаура смотрела на небо сквозь ветви черемухи. Ей мнилось, что она находится на дне темного колодца, откуда звезды кажутся ближе, чем где-либо.

Лаура не подозревала, что ее кровь несла в себе наследие веков и была драгоценна для него в каждой капле. В крови этой девушки смешался животворящий коктейль из кровей трех вампиров. Эдгар различил острый металлический привкус крови своего древнего врага, а также послевкусие крови Элеоноры, еще близкой к человеческой, но уже перерождающейся в жидкий огонь. И главное, ощутил радость узнавания своей собственной крови, и его жизнь воссияла прежним светом через ее кровь. Он упивался ею, наслаждался, не позволяя пролиться ни единой капле, и только когда почувствовал, что все, хватит, с усилием оторвался от источника своей жизни.

От непреодолимой слабости Лаура пошатнулась, скользнула вдоль колонны и упала бы, если бы Эдгар не подхватил ее и не опустил на траву. Она лежала на мягком зеленом ковре, ночная роса холодила кожу, и над ней медленно вращался небосвод, закручивая звезды спиралью вокруг луны. Черемуха снегопадом сыпала на Лауру лепестки, они парили в лунном небе над ней, ядоносные и пахучие. Плавно кружились, и она видела каждый из них, неповторимо прекрасный в своем последнем танце. Ее душа тоже готовилась к таинству, дабы отлететь и освободиться от бренности мира.