Полный форс-мажор

— Ну, Даша, ну подстроила, — на одной расстроенной ноте, как молитву, раз за разом, срывающимся голосом, повторял пожилой инструктор. — Конец! Погиб человек. Всё, разбился! Точно погиб.

Слыша это, Даша ещё громче принимается реветь.

— Ну я же не зна-ала… Он же не сказа-ал… Я ду-умала… Инструктор безуспешно обрывает её.

— Перестань реветь… думала она, думала… Может повезло, на палатку какую упал… — Инструктор говорит это с надеждой, и все трое с большим вниманием принимаются заглядывать в мелькающие над головами просветы. — Там же палатки, наверное армейские у них должны быть… Случается… Если дальше не унесло.

Третий пассажир, доктор, молодой человек, тоже естественно парашютист, он с нескрываемым сочувствием поглядывает на рыдающую девушку, жалеет её, в расчёте на её слух, громко кричит:

— Григорий Палыч, а может всё не так плохо. Он только на первый взгляд чайником показался. Потом, может, и разобрался, как управлять. Может, живой… Случается.

Инструктор гневно оглядывается на доктора, почти бросая руль, нервно взмахивает руками:

— Куда он «разобрался-случается»? — передразнивает. — Как? Если с воздушным потоком не справился! Вы-то справились… А он… нет. Хорошо если переломал что, но лишь бы живой. — Инструктор с горечью вертит головой. — И чёрт меня не остановил! — Стучит кулаком по рулю машины. — Чёрт! чёрт! чёрт! Я ведь заметил, что это вроде бы не Пашка наш, но… Они же вместе пришли, я и… Вот старый хрыч, это я виноват. Я!

Даша, вновь громко всхлипывая, перебивает инструктора.

— Это я виновата, я.

— Цыц, сказал! — одёргивает Григорий Павлович. — Не трави душу. Я виноват, и точка. Всё. Не реви, я сказал, не реви! Смотрите лучше… Нигде не видно, не зацепился?

Доктор вертит головой, не прекращает заглядывать вверх и по сторонам.

— Нет, нигде нет, — отвечает он. — Я смотрю. Всё чисто. Дальше, наверное, пролетел.

— Ууу, пролетел он… — обречённо передразнивает инструктор, ещё сильнее нажимая ногой на педаль газа. — И где эти вор-рота… О, вот они! Наконец!

Действительно, впереди показались ворота и пристройка КПП. Перед ними, как и положено, змейкой, разложены бетонные плиты, в косую зебру окрашенные. Инструктор сбавил скорость… В окне КПП возникла голова дежурного…

А в штабе вертолётного полка, шёл допрос. Самый настоящий. Но ещё первый, ознакомительный или, как говорят, профессионалы, предварительный. Без применения… эээ… скажем, детектора лжи, подручных средств.

В большом и широком кабинете командира вертолётного полка, за столом сам командир, гвардии полковник, рядом начальник штаба полка, подполковник, тоже гвардеец, они оба со звездами Героев России, здесь же и гвардии полковник «Шура» (знакомый нам полковник Палий) зам по воспитательной работе, и два офицера. Майоры, но тоже гвардейцы. На удивление, все довольно молоды, все с рядом боевых орденских планок на груди. Перед ними, на стуле, с руками за спиной, доставленный дежурным нарядом задержанный на территории вертолётного полка диверсант-террорист «Дима» — Суслов, в своей «закамуфлированной» гражданской одежде.

У задержанного — красными пятнами, — растерянное выражение лица, глаза полуприкрыты, но взгляд под ними бегающий…

Допрос ведёт начальник штаба, гвардии подполковник, Герой России.

— Так, значит, вы — майор Суслов, я правильно понял?

— Так точно, майор Суслов.

— Начальник особого отела гвардейского артиллерийского полка дивизии особого назначения генерала Золотарёва. Я правильно называю вашу должность?

— Правильно.

— Отвечайте как положено!

— Так точно! Начальник особого.

— И что? Как вы, майор Суслов, начальник особого, объясните весь этот цирк… с появлением в нашем расположении, ваши документы и крысиный яд?

Суслов мнётся, но всё же отвечает.

— Это моя инициатива, я должен был узнать, как идёт подготовка к соревнованию.

Командир вертолётчиков вопросительно смотрит на полковника Палия. Тот поясняет.

— Это он наверное про наш спор с полковником Ульяшовым говорит. Так нет?

Суслов нехотя подтверждает.

— Да. Так точно.

В кабинет неслышно входит офицер, дежурный по штабу, кладёт перед командиром листок бумаги. Полковник читает, молча передвигает листок начальнику штаба, тот, прочтя, так же молча передаёт заму по воспитательной работе.

Офицеры переглядываются, останавливаются взглядами на командире полка, как он решит.

— Вам повезло, майор, — медленно произносит гвардии полковник, — что вас узнал ваш однокашник гвардии подполковник Серов… И всё остальное, как я вижу, подтверждается. Мы кое-что запросили… Иначе бы мы подняли бы вас, как там… — полковник указывает головой за спину, — раньше, не важно где, на «вертушке», тысячи на две-три метров, и сбросили бы, без парашюта, как шпиона — «летите, голуби, летите». Повезло… — обращается к полковнику Палию. — Александр Васильевич, дай команду, пусть соединят с генералом Золотарёвым.

— Он в отпуске… — подсказывает Суслов.

— Значит, с тем, кто его замещает. Кто там?

Вместо Суслова отвечает полковник Палий:

— Полковник Ульяшов. Заместитель.