Полный газ

Мистер Чарн, вздернув бровь, кинул взгляд на Стоктона.

– Если это за пределами ваших возможностей, сэр, то…

– Нет-нет, деньги у него есть! – вмешался Стоктон. – Просто он хочет понять, что за них получит.

Стоктон говорил с мягкой, дружеской усмешкой, ибо сам недавно был на месте Фоллоуза и все еще помнил свое недовольство ценами и холодок при мысли, что его могут одурачить. Демонстрация Чарна убедила его, убедит она и Фоллоуза.

– Просто интересно, на что можно охотиться за такую кучу баксов. Надеюсь, не меньше чем на динозавра. Брэдбери в детстве читал, бабочек обещаю не топтать, – хмыкнул Фоллоуз.

Чарн остался серьезным. Невыносимо серьезным.

– А если добуду что-то, должен буду оставить трофей вам, так? За такие деньжищи – и ноль на выходе?

– Ваша добыча будет выставлена на моей ферме. Полюбоваться можно по предварительной договоренности.

– И даже доплачивать не надо? Как мило с вашей стороны!

Стоктон услышал в голосе старого солдата опасный звон и поборол желание успокоительно похлопать того по плечу. Чарну нипочем ни сарказм, ни раздражение. Чарн все это уже слышал. В том числе от самого Стоктона – каких-то три года назад.

– Разумеется, просмотр бесплатен, разве что, если захотите чаю, придется уплатить умеренную сумму, – светским тоном отозвался Чарн. – А теперь я хотел бы продемонстрировать вам небольшое видео. Непрофессиональное – я снял его своими руками несколько лет назад, – но моим задачам отвечает как нельзя лучше. Не обработанное никоим образом. Я не ожидаю, что вы в него поверите. Даже уверен, что нет. Мне все равно. Я докажу его полную достоверность раньше, чем вы покинете эту комнату.

Чарн нажал кнопку на пульте.

На экране возник белый фермерский домик на краю золотистого поля под голубеющим небом. Слева направо поплыли титры – любительские, сделанные человеком, явно не страдающим от того, что его съемка выглядит сляпанной руками ребенка:

Усадьба Чарна, Рамфорд, Мэн.

Зрители увидели спальню второго этажа в милом новоанглийском стиле. Ваза в синих цветочках на прикроватном столике. Медная кровать с лоскутным покрывалом – та самая, на которой Стоктон спал во время прошлого приезда. Ну как спал – лежал во тьме бессонной ночи, в спину впивались пружины тощего матраса, полевые мыши суматошно попискивали где-то под потолком, мысли о дне грядущем полностью прогоняли сон.

Новые титры выплыли на смену старым:

4 уютные деревенские комнаты, общие удобства.

– Спорим, «уютные» означает «ледяные и облезлые»? – зашептал Кристиану Питер, и Стоктон подумал, что парня, прости господи, слышно, как бы тот ни старался говорить потише.

В прошлый раз Питер был слишком мал, чтобы брать его с собой. Он и сейчас не сильно-то повзрослел, разве что Кристиан хоть как-то его сдерживает. Стоктон организовал встречу с Чарном, чтобы поблагодарить Фоллоуза за спасение сына, однако уже не впервые в голове у него промелькнуло сомнение: чувствовал бы он еще большую благодарность, не спаси тот бестолкового поросенка?

Камера перескочила на небольшую – взрослому едва протиснуться – зеленую дверь одной из комнат третьего этажа. «Дверца!» – подумал Стоктон с восхищением неофита, вопящего «Аллилуйя!» пред святыми мощами. Один лишь вид ее вдохновил и восхитил его так, как никогда в жизни не восхищал собственный сын, даже в день появления на свет.

Потолок на последнем этаже был низким, а в дальней части комнаты, против камеры, так и вовсе опускался уступами, так что высота стены там не превышала трех футов. В единственное запыленное окошко виднелся край поля. На экран выплыли очередные титры:

дверь открывается для допущенных к охоте дважды в год

В услуги Чарна не входит гарантия добычи, полная стоимость взимается вне зависимости от результата.

Стоктон услышал шумный вздох Фоллоуза – короткий раздраженный всхрап. Пожилой солдат напряженно хмурился, лоб прорезали глубокие морщины. Стоктон понял: тот считал «Дверцу» названием частного охотничьего хозяйства и явно не был готов увидеть настоящую дверь.

Титры исчезли. Камера переместилась наружу, демонстрируя склон холма на рассвете – или закате, кто знает? Солнце едва виднелось над горизонтом, небо прочертили разводы узких алых облаков, край земли казался медной полосой.

В длинных прядях высохшей, мертвой травы почти терялся пролет каменных ступеней, ведущих вверх, к голым, редким деревцам. Вид склона на экране отличался от вида из окна фермы: похоже, снимали в другое время года. На предыдущих кадрах сияло лето. Здесь же раскинулся мир Хеллоуина.