Полный курс русской истории: в одной книге

Вместо освобождения крестьян Александр усиленно занялся цензурой. Вдруг ему стало ясно, что либеральные идеи могут воплощаться радикальными методами. Выступления студентов в Вартбурге ему совсем не понравились. Ради повышения и покачнувшейся духовности среди русской молодежи манифестом 24 октября 1817 года министерство народного просвещения соединили с ведомством духовных дел, дабы «истинно христианское благочестие всегда служило основанием просвещению умов». Что тут скажешь: учителя Аагарпа победил учитель Муравьев. А некто Магницкий, направленный на ревизию Казанского университета, пришел в такой ужас, что доложил начальству: университет подлежит уничтожению за дух «вольнодумства и лже-мудрия», причем Магницкий настаивал не на фигуральном, а на настоящем уничтожении – то есть полном сносе университетских зданий. В конце концов в Петербурге Магницкому выдали полную инструкцию касательно преподавания каждого учебного предмета, с чем тот в Казань и вернулся. Инструкция, по Ключевскому, выглядела так: «философия должна руководиться более всего посланиями апостола Павла, начала политических наук должны быть извлекаемы из творений Моисея, Давида и Соломона и только в случае какого недостатка – из сочинений Аристотеля и Платона; преподаватель всеобщей истории должен был меньше говорить о первоначальном обществе и должен был показать, как от одной пары все человечество развилось; преподаватель русской истории обязан был показать, что при Владимире Мономахе Русское государство упреждало все прочие государства на пути просвещения, и он должен был доказать это законодательством Мономаха о народном просвещении, хотя инструкция не указывала, из каких источников преподаватель должен был извлечь известие об этом законодательстве. В таком духе направлено было преподавание всех предметов. Определен был точный порядок жизни студентов, значительная часть которых по тогдашнему устройству высших заведений жила в самом университете. Так как главная обязанность христианина состоит в повиновении властям, то начальство должно было по инструкции являть пример наистрожайшего подчинения. Директор, наблюдавший за студентами, подбирает штат богобоязненных помощников, наводит у полиции справки о домашней жизни студентов, живших не в университете. Казеннокоштные студенты устроены были в иноческую общину, в которой должны были господствовать столь строгие нравы, сравнительно с которыми строго устроенные женские институты казались распущенными. Студенты распределялись не по курсам, а по степеням нравственного содержания; каждый разряд жил в особом этаже университетского здания, обедали отдельно, чтобы порочные не могли заражать: если студент провинится, то он должен вынести известный курс нравственного исправления. Он назывался не виноватым, а грешным; его сажали в особую комнату, называемую „комнатой уединения^ (в позднейшем переводе эта комната называется карцером); окна и дверь этой комнаты были заставлены железной решеткой; над входом виднелась надпись из Священного Писания; в самой комнате на одной стене висело распятие, на другой – картина Страшного суда, на которой наказываемый должен был отметить будущее место свое среди грешников. Студента вводили в комнату в лаптях, в крестьянском армяке; он должен был находиться в комнате пока исправится. В продолжение его заключения товарищи каждое утро перед лекциями должны были молиться за него; заключенного каждый день посещал священник, который по окончании курса испытания исповедовал и причащал его. Течение университетской жизни получило духовную, монашескую окраску; этой окраской отличались и некоторые лекции. На торжественных актах пелись духовные гимны, читались речи все о нравственном совершенстве, о согласовании образования с истинами веры; эти почтенные слова помыкались на каждом шагу». Были преподаватели, которые так прониклись идеей нравственного воспитания, что собирались читать нравственную математику и геометрию, именуя гипотенузу символом соединения земного с Божественным!

Восстание 14 декабря 1825 года

Самым близким человеком к Александру стал в это время Аракчеев, о котором говорили, что он хочет сделать из России казарму и приставить фельдфебеля к дверям. Совсем неудивительно, что такие строгости и глупости привели к результату обратному: возмущенные офицеры самых элитных полков вышли на Сенатскую площадь. Это были декабристы. Правда, вышли они уже после смерти Александра, как раз в день, когда его младший брат Николай должен был стать императором.