Поломанный Мир 4: Стражи Равновесия

Чакко мыслил верно – и в то же время вероломно. Ему ни за что бы не хватило авторитета переменить настроение в группе. Он был белой вороной – и наверняка бы подох таковым бездарно. Зря только воздух сотрясал.

– Со своими куда безопаснее, чем…

– Чем где?..

– Да даже в этом лесу, бля.

Тот прыснул смехом.

– Не мочи, братишка! Безопаснее в замке? С какой радости? Гримани кинул Барбинов через хер – и думаешь, Герцог будет просто стоять и плевки утирать? Улыбаться, как будто все нравится? Щаз! Разгребать нам придется. За него. И как будто этого мало, так еще в Вальперге происходит бесовщина всякая. Ты забыл, может, зато я в курсе всего. И не могу не думать об этом.

«Ну-ка, ну-ка». – Альдред навострил уши.

– Успокойся, Чакко. Пока мы живы, жизнь хороша, и жить хорошо.

– Скажи это тем, кто уже подох, как собака. И ради чего? Ради вонючего сарацина и его бредовых идей по выведению вакцины. Лекарства нет! Если когда-нибудь и будет, не на нашем веку. Эта зараза скорее весь мир сожрет, чем мы ее дождемся. Допустим, наши ребята полегли ни за что. Пускай. Новых вышлют, вот увидишь. А если все-таки раздобыли живой труп? Ты себе это можешь вообразить?

«Они нашли себе собственного доктора Вана, – осознавал Альдред и давался диву. – Добром это явно не кончится. И пусть не кончится. Саргузы далеко позади авангарда заразы. Гибель Вальперги – всего лишь вопрос времени».

Человеколюбием в глобальном смысле понятия Киаф Снов не блистал.

И все же, Флэй был удивлен. Ему хотелось бы верить, что пытливых умов наподобие шумайца в Западном Мире предостаточно. Должен быть рабочий способ замедлить экспансию Черной Смерти. Должен!

– Значит, мы стали ближе к разработке прививок. – Лиро пожал плечами.

– Осел! – вспыхнул Чакко. – Это значит только одно: прямой источник заразы в замке. Ты хоть представляешь, сколько говна может один такой ублюдок наворотить? Уйму! Далеко ты убежишь от своры людоедов? Просто к слову, из Вальперги самый простой выход – вниз башкой в пропасть. Всегда так было. Я не хочу жить на пороховой бочке. И тебе не советую, друг мой.

– Мы уже на пороховой бочке, Чакко, – парировал другой гвардеец. – Да что там, я даже больше скажу: мы по самые ухи в дерьме. С тех самых пор, как эта зараза вообще стала назревать гнойником в Саргузах. Все, что было дальше, – просто симптоматика. Гнилец в замке – это не причина, а следствие. Священная Инквизиция – тоже.

– Ты ведь тоже кое-что слышал о Киафах? – поинтересовался Чакко. – Ведь так, Лиро?

Альдред напрягся.

– Где-то что-то, – пробормотал второй, смутившись. – Инквизиторы часто упоминали о них. Да и приближенные Герцога тоже. Ты это к чему вообще?

– А к тому, сука, что одна из них заперта в Вальперге, мать твою за ногу, – затараторил Чакко, чуть ли не давясь подступившими слюнями. – Себе воображаешь, нет? Какая-то девка из Корпуса. Над ней днями и ночами измывается этот инвалид. Педефи или как его, хер проссышь. Верховный Куратор, короче. И вопли только так из донжона летят. Если соска действительно носит в себе кого-то из дельмейских богов, камня на камне от Вальперги не останется. Помяни мое слово.

Лиро усмехнулся.

– Неужто ты веришь в Пантеон и прочую лабуду?

Чакко оскорбился до глубины души.

– Я в Свет и Тьму-то не верил раньше. А теперь – ничему не удивляюсь. Весь этот Равновесный Мир пошел по причинному месту, и с каждым днем только хуже. Вчера зараза и бунтующие маги, сегодня полубоги на поводке, а завтра что? Титаны проснутся и выйдут наружу, порвав земную твердь Запада? Я тебе говорю, и глазом не моргну. Теперь любая шляпа легко может оказаться реальностью!

Альдред надулся, чуть ли не как жаба. Без особых к тому предпосылок его окатили с ног до головы подробностями, о которых стоило бы лучше умолчать. Отныне себе он места находил едва ли. Пятки зажгло.

Флэй вспомнил все, что когда-либо связывало его с Ингрид Бенеке. Даже если половина – всего-навсего его надумки. Златовласка у них в плену…

Нет! У мерзавца Петефи! Подлая сволочь не просто выжил, а мучает свою воспитанницу, подавляя волю через боль. Это надо прекратить. Альдред обязан спасти ее. Ведь больше попросту некому.

По телу его пробежал ток. Мелина вновь материализовалась. Улеглась рядом с ним и вцепилась в грудки, будто кошка. Взглянула на него строго, не скрывая гнева. Ее корежило от одной только мысли Альдреда, посвященной привязанности к Бенеке. Флэю пора было понять: все это в прошлом.

– Даже не смей, Альдред! – шипела Мелина, раздухарившись. – Я знаю, о чем ты думаешь! Только попробуй!

– Ингрид в беде, – оправдывался тот. Мямлил, как шкодливый школяр, пойманный за руку строгим учителем. – Если я не помогу, то ей конец. Конец! Она ведь тоже Киаф. И кто в этом занюханном мире вообще стоит моих сил, моей боли, моей крови, кроме нее? Никто.

– Глупости не говори, – неумолимо стоял на своем призрак. – Человек человеку – волк. А один Киаф другому – и подавно. Разве ты этого не понял в Саргузах? Мало тебе было той полоумной беловолосой сучки? Скажи мне.