Поломанный Мир 4: Стражи Равновесия

У мужчин, женщин, детей и стариков, жавшихся друг к другу близ печи с котелком, глаза были будто стеклянные. Они не особо рады были будто, что выжили. Не ведали бедняги, как дальше жить. И нечего им было обсуждать.

Даже появление Иварсона впечатляло их мало. Они лишь поглядели на него с мгновение, а после, поняв, что никакой угрозы тот не представляет, возвращались обратно в страну грёз – молочных рек и кисельных берегов. В выдуманный ими уютный мир, не знавший заразы. Те же, кто был в состоянии носить оружие, выглядели чуть свежее, но и те потеряли веру в целесообразность своей борьбы за выживание.

Лётольв питал к ним всем жалость и надеялся, что в Новых Королевствах его не ждёт подобная безрадостная участь.

«Не переживай, спутник. Тебе на Крови написано сотрясти этот мир!» – подбадривал норманна Имир.

– Чужеземец, подойди сюда! – позвал старший к себе.

Иварсон послушался. Чекко же направился к какой-то седой женщине, само лицо которой и так представляло собой совокупность старческих морщин. Этой ночью после известия о гибели сына Каролина должна была приобрести ещё одну.

Пока Лётольв шёл, предводитель беженцев попробовал из котелка бульон, кивнул сам себе и принялся разливать по мискам суп с копченостями.

Вернувшиеся из дозора выжившие получили по щедрому ломтю мяса, себе Лучано тоже наложил несколько свиных рёбер. Викингу же – демонстративно подал густую жижу, в которой хорошо, если плавали корнеплоды и капуста. Такое отношение ему не нравилось, однако ничего большего не ждал и был рад хоть какой-то горячей пище.

Лучано уселся и отхлебнул немного бульона. Кабард принял миску и пристроился рядом, глядя на огонь. Такие посиделки у очага напоминали ему об Арнфьорде и бесконечных зимах. В вездесущей копоти и запахе гари чувствовалось что-то родное и уютное. Но охватить себя ностальгии он не дал, помня: ему здесь не рады.

Седой отставил миску и достал из нагрудного кармана своей робы красильщика часы на цепочке. Вещь крайне дорогая, и не могла она появиться у простого городского рабочего. Так что, думал Иварсон, Лучано утянул их у кого-то. Возможно, снял в Кутро с холодного трупа. Либо сам не так прост.

Плешивый посмотрел на стрелочки, цокнул языком задумчиво:

– А время-то уже ближе к рассвету.

– Сколько? – осведомился Лётольв, налегая на суп с копчёностями.

Была похлёбка пересолена и крайне жирна, однако сейчас это викингу было даже в пору: он снова чувствовал прилив сил, душа же его успокаивалась понемногу. Он и не заметил, как выхлебал половину бульона. Ложку ему не дали – впрочем, никто здесь ими не пользовался, за неимением или нарочно. Поэтому пришлось бы вылавливать разварившиеся овощи пальцами.

«Такого свинства в землях норманнов нет. И гармонисты ещё говорят, что мы – варвары…» – сетовал про себя Лётольв.

– Четыре часа утра, – заключил старший и прислушался: на улице дождь мало-помалу сбавлял напор. На горизонте со стороны Теаполитанского Королевства выползало солнце, чуть осветляя края туч до иссиня-чёрных. – Похоже, поспать здесь тебе не удастся. Раз уж Чекко за тебя впрягся, поешь, и как только свет пробьётся в долину… иди. Зверьё тебя не тронет. Главное, думай дважды, прежде чем сунешься в тень…

– Я в Кутро достаточно времени провёл, чтобы кое-что о больных узнать, – уверил его Иварсон, цепляя копны склизкой капусты.

Предводитель выживших усмехнулся и переспросил:

– Так как ты, говоришь, тебя зовут?

– Риккардо Надаль, – с готовностью отвечал самозванец. Он понемногу привыкал к своему псевдониму, хоть и не желал расставаться с родным именем, которое ему дал отец.

– Из каких ты будешь? – продолжал прощупывать почву Лучано.

Жуя сладко-солёную морковь, норманн приподнял бровь в непонимании.

– Из крестьян, городских, дворян? Духовенства? – пояснил тот.

– Я сын обычного землепашца. И сам таков, – ответил викинг, почти не лукавя.

Заявление понравилось Лучано. Он осклабился и сказал:

– Моряк моряка видит издалека, правду говорят. Но так ли говорят? Плевать. Я тоже земледелец. Выращиваю свёклу и продаю в Кутро. То, что барон не изымает для своих феодальных нужд. У меня надел на востоке долины, под Гаволой.

То, что говорил седой, казалось Лётольву пустым. Однако он понимал, что хочет услышать от него вождь сирых и убогих.

– Ну а мы не торгуем ничем. Что-то отдавали господам, но благодаря норманнам их вытурили. Конечно, северянам приходилось отправлять ягнят и кабачки, но лучше им, чем скотам из высоких донжонов. Меня вот взяли с собой, дальше феодалов бить. А я и не против. Был.

– Что-то не поделил с варварами? – спросил Лучано и принялся обгладывать ребра.

– Синьоров крошили мы недолго. Простому люду Севера тоже досталось немало. Но деваться уже тогда было некуда. Ты либо в стае, либо в море кормишь рыб. У живого шансов вернуться в Изеро больше, чем у мёртвого, я считаю.

– Значит, из отчаянных будешь? – заключил старший, кладя кости обратно в пустую миску. – Понятно, почему ты выжил в Кутро.

– Мне это и вправду помогает по жизни. Ну а у вас как всё было?