Дорогая мама,
я прочитала «До встречи с тобой», и мне стало грустно. Очень, очень грустно. Я задумалась – когда лето кончится, что будет с нами? Мне кажется, все будет как-то странно.
Я понимаю, что должна была задуматься об этом раньше, но вы же с папой не воссоединитесь после всего этого? Ты сказала мне, что с кем-то встречаешься в Нью-Йорке, но не хочешь посвящать меня в детали. Если ты с кем-то познакомилась, значит, ты не рассматриваешь возможность дать папе еще один шанс? А когда-нибудь думала об этом?
Если ты вернешься домой в конце месяца и у папы не будет варианта вернуться к тебе, он уедет? Я знаю – до начала всего этого мы говорили про его отъезд, но это было так давно! Кажется, что все сильно изменилось. Он не такой, каким я его себе представляла. С ним весело, и мы для него важны. Он знает, что совершил ошибку, и пытается все исправить. Но он все время говорит о тебе, у него на столе – твоя фотография, и я вижу, что он думает о том, можно ли войти в одну реку дважды и как все это будет.
Я загуглила румспрингу и прочитала историю одного парня, который по ее окончании уехал от своей семьи. Он влюбился в мир. Его друзья-амиши отнеслись к миру со страхом и подозрением, а он принял его с радостью и оптимизмом. Он сказал, что понимает, как важны обязательства перед семьей и церковью, и он боролся с собой очень долго, но в конце концов любовь, которую он ощутил к мирским вещам – в частности, к современным технологиям, свободе самовыражения и одноразовым салфеткам, оказалась сильнее его старых обязательств. А с тобой случится то же самое после мамспринги?
Ладно. Мы говорили с Джо и пришли к тому, что примем любое решение папы. Но если он решит, что хочет назад, в семью, ты могла бы, пожалуйста, хотя бы подумать об этом?
С любовью,
Кори.После обеда с Кассандрой я придумываю какой-то повод и возвращаюсь домой одна. Проверяю почту и хожу по квартире кругами, снова и снова обдумывая то, что она сказала. Ужинаю едой на вынос, выпиваю немаленький бокал скотча Талии, смотрю по Нетфликсу[83] «Ноттинг-хилл» и выплакиваю все глаза. Это первый вечер, который я провожу без Дэниэла, и он ужасен.
Следующим утром я первым делом звоню Лине. Талии я позвонить не могу – она в теории знает, что у телефонов есть какая-то функция передачи звукового сигнала, но совершенно не хочет ее тестировать. Кроме того, она – заинтересованная сторона. У нее нет детей и бывшего мужа, и ей выгодно, чтобы я переехала в Нью-Йорк и развлекала ее, как в старые добрые времена. Она не знает мою семью, она знает только старую версию меня. Ненастоящую.