Половина Луны (СИ)

— Тогда никакой подогретой воды! — решительно отозвалась махарани. — Я не желаю навредить малышу. А от холодной воды я ни разу прежде не болел… не болела. А, проклятие! Когда же я привыкну не путаться с тем, кто я есть?!

Дхана Нанд лишь вздохнул, чувствуя угрызения совести за свою частичную ложь, связанную с температурой воды, и, потрепав Юэ по голове, вышел из комнаты.

Шарф из муслина помог ненадолго. К ночи Юэ была уже распалена так, что едва могла терпеть. Успокоиться не помогло ни омовение в прохладной воде, ни долгая беседа с Даймой о том, какие обереги должна носить будущая мать, каких плохих примет надо избегать и каким рукоделием можно заняться, не навредив ни себе, ни ребёнку. Особенно не порадовала новость от многомудрой няни о том, что до конца беременности надо воздерживаться от любовных утех.

— Пусть самрадж ходит к наложницам, позвольте ему это, — внушала Дайма, держа ладонь Юэ в своих руках и поглаживая её пальцы с такой заботой, что молодая царица не имела сил оттолкнуть от себя ту, которую прежде от души ненавидела, — всё равно он любит вас. Эти женщины для него — ничто, они просто успокоят его тело, а душа самраджа принадлежит вам. Женская похоть опасна, не поддавайтесь ей. Она может так разжечь тело, что чрево не выдержит тяжести плода, и вы станете невольной причиной гибели маленького царевича, чего нельзя допустить. Простите мне мою дерзость, что я смею советовать вам вещи, о которых имеет право дочери говорить лишь мать, но ваша матушка сейчас далеко, а я даю советы лишь ради вашего блага, махарани! Молитесь, питайтесь фруктами и воздерживайтесь, и вы доносите ребёнка невредимым.

«Вот ещё! — мысленно фыркнула Юэ. — Позволить мужу посещать наложниц на протяжении семи лун, а самой рыдать в подушку по ночам, потому что любовь Дханы получает кто-то другой, а не я? Да ни за что! Слава дэвам, я теперь знаю, как унять проклятую тошноту. Я могу снова нормально питаться, и мои желания вернулись. Почему я должна терпеть?»

Все эти рассуждения и услышал от жены Дхана Нанд, вернувшись из сабхи.

— А ещё я хочу заниматься не только рукоделием. О! Научи меня яды смешивать. Разумеется, не смертельные и не опасные для младенца, — попросила Юэ, заканчивая пересказывать свою беседу с Даймой. — Или разреши в библиотеку ходить и пергаменты читать. Тоска же смертная, когда тебя рядом нет!

Насчёт пергаментов и библиотеки согласие было дано, в смешивании ядов, даже не смертельных, категорически отказано, после чего всплыл самый животрепещущий вопрос — по поводу наложниц.

— Не беспокойся, я к ним не пойду, — даже не раздумывая, промолвил Дхана Нанд. — Буду ночевать здесь, как и прежде. Но Дайма права: безопасность малыша прежде всего, поэтому на семь лун мы оба воздержимся…

— Нет-нет-нет! — Юэ отчаянно замахала руками. — Для меня эти семь лун станут вечностью в Патале!

— Воздержимся от проникновений, — закончил реплику царь. — Сегодня утром ты спасла жизнь троим несчастным, очень удачно «смягчив» меня перед походом в сабху. Поверь, твоей руки вечером перед сном и ещё раз ранним утром мне будет вполне достаточно. Тебя я могу ублажать по-разному. Не только руками. Помнишь нашу первую ночь? Знаю, тебе нравится, как я делаю это, — добавил он, с удовлетворением заметив вспыхнувший румянец на щеках жены. — Вот так и переживём трудный период. А сейчас ложись. Я уже готов напомнить тебе ту ночь, когда ты едва не отказала собственному мужу в наслаждении, но потом, к великой радости, передумала.

— А если бы я всё-таки отказала тебе, несмотря на твои ухищрения? И вдобавок запретила бы прикасаться ко мне? — хитро спросила Юэ, быстро раздеваясь и опускаясь на ложе в предвкушении ласк. — Что бы ты делал? Взял бы меня силой?

— О, нет! — рассмеялся Дхана Нанд. — Я бы просто разделся в твоём присутствии, встал посреди опочивальни и наглядно продемонстрировал тебе, как от отчаяния и крайней нужды царь способен удовлетворять себя. Полагаю, такого зрелища ты бы не вынесла.

— Пожалуй, — теперь заулыбалась и Юэ, удобнее устраиваясь на постели и позволяя Дхана Нанду улечься меж её бёдер. — Я бы точно сдалась без боя, как сейчас, — и она закрыла глаза, ощутив, как губы царя коснулись её нежной плоти, пахнущей мускусом и фруктами. — Сильнее, Дхана, — только и смогла прошептать она, плавясь в ощущениях, — не щади… Заставь меня кричать! Я хочу потеряться в тебе.

Её пальцы погрузились в густые чёрные локоны мужа. Она раскинулась всем телом на подушках — раскрасневшаяся, распалённая, счастливая. Разумеется, Юэ не могла знать, что именно в этот момент няня Дайма, сидя на кухне при свете лампады, сочиняет письмо для Дургама Джалы, и последствием этого послания станет приезд в Паталипутру влюблённой дэви Калки и Муры, освободившейся от проклятия.

====== Глава 11. Нелёгкий выбор ======