Половина Луны (СИ)

— Мне достаточно было дружбы, но Тара желала большего, и я вскоре сдалась под её напором. Её отец увидел нас в лесу однажды. Уж не знаю, как это вышло, ведь мы обычно забирались далеко от её дома, чтобы никто нас не нашёл! А он нашёл. Обвинил нас обеих в попрании дхармы, проклинал страшно — и был прав. Потом он пытался взять с нас клятву не видеться больше, но ни одна из нас не смогла дать ему такого обещания даже под угрозой смерти. А дальше он схватил Тару и потащил домой — так грубо, за косы, она кричала от боли, а я сбежала. Я не могла вмешаться, потому что чувствовала себя виноватой в осквернении подруги. Я была такой слабой, беспомощной, как никогда! Отец Тары абсолютно прав: я не должна была касаться незамужней девушки, сама имея мужа и будучи далеко не невинной. Выждав один день и одну ночь, я снова пришла к ним. Я волновалась за Тару. Боялась, что её высекут до полусмерти или накажут ещё строже… Но их семья исчезла из того дома. Я не нашла ни их самих, ни личных вещей. Они забрали всё и ушли куда-то. Долгое время я не знала, что случилось, не представляла, где искать Тару, пока спустя два с половиной года на Пиппаливан не напал Дхана Нанд. Тара появилась в крепости одновременно с ним, вооружённая, как и он, но неожиданно для всех стала сражаться на нашей стороне. Лишь в тот день, пожалуй, я оценила всю силу её преданности и поняла, что я сама натворила два года назад, поддавшись её мольбам о взаимности! Я сломала ей жизнь. Надо было собраться с духом и ей отказать! Тогда всё сложилось бы иначе. На протяжении последнего года она была обручена с Дхана Нандом, но из-за его нападения на Пиппаливан их свадьба расстроилась. Когда битва была проиграна, а мы с Чандраварданом захвачены в плен, Тара ушла из сожжённой крепости с выжившими женщинами и детьми. Дхана Нанд искал её и вскоре нашёл, но она наотрез отказалась возвращаться. Дхана Нанд до сих пор не знает, почему Тара тогда сбежала от него, но я-то знаю. Вскоре она прислала письмо. Его тайно передал мне сын одного из людей, приютивших беглецов в деревне. Тара спрашивала, что ей надо делать и как выручить меня из плена, но я ответила, чтобы она позаботилась о людях, которых ей удалось спасти, а я буду выбираться сама. Потом она писала мне ещё много раз, но я перестала отвечать. Я понимала, что если хочу дождаться Чандру и отыскать способ уничтожить Дхана Нанда, мне необходимо оставаться в Паталипутре, у всех на виду.

— Но почему? — не поняла Дурдхара.

— Где бы Чандра искал меня? В глуши чужого леса? Как бы я узнала слабые места Дхана Нанда, не живя рядом с ним? Впрочем, когда пришло время мстить, всё обернулось не в нашу пользу. Вся многолетняя подготовка оказалась бесполезной. А теперь и вовсе мой враг стал зятем, и я иногда помогаю ему решать семейные проблемы. Уму непостижимо! — Мура снова схватилась за голову.

— Вы по-прежнему любите Тару? — грустно спросила Калки, не разжимая объятий, словно боясь потерять последние счастливые мгновения, когда ей ещё позволено обнимать прекрасную махарани.

— Не знаю, — растерялась Мура и поспешно добавила. — Конечно, мне её судьба не безразлична, и, решив наши трудности, я обязательно её разыщу, чтобы узнать, как ей живётся, но любовь… Сомневаюсь, что после всего пережитого нам удастся вернуть прежние отношения. Да и любит ли она меня ещё? Не думаю, ведь столько воды утекло.

— А со мной? — Калки с надеждой заглянула в глаза Муры. — Вы могли бы попробовать начать отношения, словно ничего и никогда не разделяло нас? Я тоже давно замужем и не невинна. Вы ничем не оскверните меня.

— Но я разрушу твою семью! — с волнением проговорила бывшая махарани. — Я всем приношу одни несчастья, сама видишь! Закончится всё тем, что ты останешься одна — без мужа, без сына. Если хоть кто-то заикнётся Джагат Джале о наших отношениях, тебя подвергнут публичному позору. Бесспорно, я не позволю наказать тебя плетьми или обрить голову, но всеобщее осуждение — это страшно. Ты разве такой жизни хочешь?

— Справлюсь, — бесстрашно отозвалась Калки. — Всё равно моя нынешняя жизнь с Джагат Джалой хуже Паталы. Лишь бы вы любили меня, пусть даже меньше, чем я люблю вас, тогда хоть что-то в этом воплощении обретёт смысл.

— Я столько лет жила в ненависти и желании мести, что в моём сердце осталась одна ожесточённость. Я не знаю, способна ли я любить. Не только тебя, хоть кого-то?

— Ты любишь Чандру. То есть, махарани Юэ, — быстро поправила себя Калки.

— Это другое. Как бы сильно ни ожесточилось моё сердце против остальных, но своего ребёнка я всегда буду любить хоть в мужском, хоть в женском теле.

— Я согласна на позор и смерть ради вас, — упрямо повторила Калки. — Я ничуть не слабее Тары и, если понадобится, тоже буду сражаться… как смогу!

Некоторое время они обе смотрели в глаза друг другу, а потом Мура склонилась к подруге и решительно завладела её мягкими, дрожащими от волнения губами.