Половина Луны (СИ)

— Нет!!! Только не мсти махарани Юэ! Она ни при чём. Если желаешь мести, сделай больно мне. Любым способом! Я — единственная причина твоих страданий. Будь я достойной возлюбленной, я бы не бросила тебя много лет назад. Забрала бы в Пиппаливан. Но я не сделала ничего ради твоего блага! Ты же разорвала помолвку с Дхана Нандом, пожертвовав собственным будущим, пришла защищать мой народ с мечом в руках… Я в неоплатном долгу перед тобой! Поэтому можешь мстить мне, как угодно, но махарани Юэ не трогай!

Дурдхара застыла от неожиданности. Такого увидеть она, бесспорно, не ожидала. Как, впрочем, и Тара. Она отшатнулась от обнажённой Муры, выдернув у неё свою руку.

— Неужели ты успела познать плотские утехи и с женой Дхана Нанда? — с ужасом спросила Тарини. — Неужели все красивые девушки обречены пасть жертвой грешной любви к тебе, когда ты приближаешься к ним?

— Как ты могла такое подумать?! — возмутилась Мура. — Между мной и махарани Юэ ничего нет!

Подобравшись бочком к сброшенной на пол одежде, царица Пиппаливана быстро подобрала своё помятое сари и начала поспешно одеваться, опережая по скорости облачения даже слившуюся со стеной Калки.

— Ой ли? — прищурилась Тара. — А почему тогда ты так горячо заступаешься за почти незнакомую дэви из далёкой страны? Я не припомню такого, чтобы ты когда-либо целовала меня по собственной воле даже в лоб или в щёку. Всегда я первая дарила ласки. А тут вдруг я удостоилась поцелуя руки?

Сердце Тарини терзали ревность и гнев, и она не думала этого скрывать.

Калки, воспользовавшись тем, что внимание Дурдхары и Тары полностью переключилось на Муру, успела поспешно нацепить серьги, пояс и накидку, затем сгребла в горсть свои ожерелья и браслеты и торопливо юркнула за дверь. Супруга Джагат Джалы справедливо полагала, что нечего мозолить глаза прекрасным дэви, иначе те, рассердившись, точно доложат царю о разврате. А так — глядишь, и забудут обо всём после выяснения отношений между собой!

Мура вздохнула. Она не желала признаваться ещё кому-либо в том, что на самом деле произошло с ней в Чжунго, но иного пути избежать грязных подозрений в интимной близости с женой самраджа теперь не оставалось.

— Юэ — это мой Чандрагупта, поэтому я защищаю её, — выдохнула она, решившись.

— Что?! — Дурдхара побледнела, глядя на Муру, как на безумную. — Ты совсем спятила?! Что за чушь ты несёшь, служанка?!

Тара молчала, но её взгляд говорил о многом. Она уже поняла по выражению лица Муры: та не лжёт. Всё так и есть, как она сказала.

— Я вовсе не шучу. По приказу Дхана Нанда нас, пятерых зачинщиков заговора, окунули в волшебные источники Дзюсенкё, расположенные в государстве Чжунго. Дхана Нанд не стал убивать нас. Мы вовсе не умерли от когтей тигров, как он объявил остальным. На самом деле мы теперь пожизненно находимся под заклятьем проклятых источников: я, ачарья, Стхул с Индрой тоже… Мы утратили свой изначальный облик, став другими.

— Но с тобой же всё в порядке! — Тара оглядела Муру со всех сторон. — Ты не мужчина. И даже по-прежнему ласкаешь других женщин, забыв обо мне, — добавила она с упрёком.

— Да, я не мужчина… Моё проклятие заключается в другом, — Мура опустила глаза. — Об этом пока знают немногие, включая дэви Калки. Если меня облить холодной водой, я стану пандой, а верну свой истинный облик только в случае, если меня окунут в тёплую воду.

— Что ж, предлагаю попробовать! — Дурдхара неожиданно развеселилась. — Не поверю, пока не увижу! Мне кажется, это какая-то глупая шутка, чтобы отвлечь моё внимание от главного — грешных развлечений двух недостойных дэви. Я никогда не поверю, будто есть магия, способная сделать из мужчины женщину, а из человека — медведя. И также, — прибавила она назидательным тоном, подняв указательный пальчик вверх, — я никогда не поверю, что Чандрагупта согласился бы стать женой моего брата и носить его ребёнка под сердцем. Да он бы скорее сложил себе погребальный костёр, чем позволил случиться такому. И мой брат ни за что не женился бы на заговорщике, едва не лишившем его трона! Нет-нет-нет, — она отрицательно замотала головой, смеясь, — это всё сказки.

Тарини не отрывала пристального взора от Муры, отвечавшей ей робким, виноватым взглядом.

— Я там медведя в клетке на площади видела, когда сегодня по дворец приехала. Это ачарья? — осведомилась она у Муры.

— Он, — кивнула махарани Пиппаливана. — Его уже один раз превратили обратно в человека, но никто не узнал Чанакью. Слуги посмеялись и разошлись, приняв его за обезумевшего аскета. Дхана Нанд быстро спохватился и приказал вернуть Чанакье облик медведя. Подозреваю, что тех, кто эту историю потом пересказывал, приняли за лжецов.