Половина Луны (СИ)

— Да, я что-то такое слышала, — внезапно припомнила Дурдхара. — Случился недавно шум на площади, смех и крики… Я тогда решила, что, наверное, слуги развлекаются. Подумала, что кого-то поймали, раздели, в перьях вываляли или бхангом против воли напоили. Даже из окна выглядывать не стала. Меня такие глупости не интересуют. А потом ходили слухи, будто медведь моего брата — вовсе не медведь, а обезумевший аскет, натянувший на себя шкуру животного и поселившийся в царской клетке вместо сдохшей панды, чтобы жрать задаром нашу еду. Ну, я решила, что это ерунда, не стоящая внимания. Шудры чего только не выдумают, лишь бы не работать, а языками чесать!

— Но, как видите, это не было ложью, и вы многого лишились, раджкумари, не выглянув тогда из своего окна, — криво усмехнулась Тара. — Не каждый день нам показывают, как кто-то превращается из медведя в человека, а потом обратно в медведя. Кстати, вы не могли бы приказать служанкам прямо сейчас принести два сосуда с тёплой и холодной водой к той клетке на площади? Если хотите, мы можем немедленно удостовериться, правду ли говорит Мура, не унижая её достоинства. А Чанакью жалеть незачем! На него и плеснём.

— Пожалуй! — оживилась Дурдхара. — И ты пойдёшь, — она повернулась к Муре. — Если всё сказанное тобой окажется ложью, я прикажу выпороть тебя на конюшне за твои выдумки. Ведь, по сути, ничего не изменилось, и ты по-прежнему служанка моего брата, — добавила она. — Значит, я могу делать с тобой, что захочу.

Тарини украдкой покосилась на уверенную в себе Дурдхару, и на губах дочери брамина заиграла вдруг заинтересованная улыбка.

Охранники, оберегавшие клетку с медведем, по приказу раджкумари были отправлены восвояси. Следом за ними услали и служанок, принесших воду.

— Никто не должен стоять рядом, чтоб потом брату не доложили о происходящем, — так объяснила свои распоряжения Дурдхара. — Даже если превращения не случится, в чём я уверена, Дхана всё равно рассердится, узнав, что его приказ нарушен. Он ведь в последнее время запретил обливать панду без его ведома любой водой.

Два больших факела горели по бокам клетки, освещая пространство вокруг. Медведь, проснувшись от шума шагов и звука голосов, заметил поблизости Муру, Тарини и Дурдхару, злобно обнажил передние зубы и предупреждающе зарычал.

— Ачарья так раньше себя не вёл. Он рычал только на аматью, Дайму и Дхана Нанда, — поразилась Мура. — Я его просто не узнаю!

— Может, не стоит навлекать беду? — задумалась Тара. — Вдруг медведь взбесился? Придётся потом ловить его по всему царскому двору, если сломает прутья и вырвется из клетки.

— Ну нет! Разве я напрасно тащилась сюда в такую темень? — Дурдхара капризно топнула ножкой. — Если этого не сделает ни одна из вас, я сама оболью панду. Итак, чего мы ждём? — и она скрестила руки на груди, ожидая активных действий от своих спутниц.

Тарини вздохнула и взялась за кувшин с тёплой водой…

Дурдхара не верила словам Муры вплоть до того момента, как прямо на её глазах плешивая панда, на которую Тарини выплеснула тёплую воду, превратилась в голого мужика со спутанными волосами и с перекошенным от злости лицом. Узнать в нём прежнего холёного брамина, помешанного на безупречности, было практически невозможно. Бросившись на прутья клетки, безумец вцепился в них зубами и некоторое время просто грыз железо, пока Дурдхара, зажав себе рот и сдерживая рвущийся вопль, мелко тряслась от страха. В конце концов, не выдержав отвратительного зрелища, она спряталась за спиной Тары, обняв ту обеими руками за пояс.

— Убить, — хрипло прорычал вдруг сумасшедший, выкатив налитые кровью глаза. — Убить… Чандр-рагупту! — и он попытался просунуть меж прутьев худую руку со скрюченными пальцами. Когда ему это наконец удалось, он потянулся всем телом в сторону Муры. — Пр-рикончу т-твоего с-сына! Смер-рть Д-дхана Н-нанду и их м-младенцу, зач-чатому во гр-рехе!

Мура некоторое время печально глядела на ачарью, а потом обернулась к Таре и негромко сказала:

— Облей его из другого кувшина. Прошу.

Тара встретилась глазами с Мурой и заметила, как по щеке бывшей махарани катится слеза. Не задавая более вопросов, Тара взяла второй сосуд и плеснула на брамина. Проклятия стихли, тощее тело ачарьи поросло шерстью, увеличилось в размерах, округлилось… Он опустился на четыре лапы и теперь стоял, мотая головой и издавая невнятное рычание.

— А я-то хотела его освободить, когда родится внук, — Мура вдруг прикрыла лицо краем накидки и заплакала. — Нет, его нельзя теперь выпускать. Никогда, — и она пошла прочь от клетки.

Дурдхара, опомнившись, бросилась следом и цепко ухватила Муру за локоть. Царевна до сих пор дрожала всем телом, ещё не придя в себя от увиденного.

— Так что же? — трепеща от сверхъестественного ужаса, спросила Дурдхара. — Вас всех и правда околдовали? Значит, дэви Юэ действительно Чандрагупта?!

— Да. Я тебе не лгала, — спокойно отозвалась Мура. — Рада, что ты поверила хотя бы теперь.