Половина Луны (СИ)

— Молчу, молчу… Нет, не молчу! — внезапно вскинулся он. — Знаешь, махарани, это была битва между кшатриями. И я считаю Дхана Нанда таким же кшатрием, каким являлся при жизни махарадж Чандравардан! Не менее сильным, не менее достойным. Двое воинов сражались, один победил. Так бывает на войне, тебе ли не знать? Дхана Нанд применил хитрость. А вы с махараджем разве не применяли хитростей? Не нападали из засады, не устраивали ловушек? Каждый обманывал, каждый мог проиграть или победить. Война случилась четырнадцать лет назад! А теперь ты ждёшь от сына, чтобы он остановил своё время и до смерти жил заживо замороженным в том дне, когда погиб его отец, не позволяя себе счастья? Ты и себя заморозила во времени — в том дне, когда погиб муж. Да, это была трагедия… Но если питать себя болью вечно, она не пройдёт! Твой супруг, возможно, живёт сейчас в Дэва Локе, наслаждаясь благами высшего мира, или родился в новом теле. Он растёт в чьей-то семье, радуется жизни, женится или выйдет замуж, смотря кем стал, заведёт детей. А ты будешь чахнуть? Ты не позволяешь себе радости и не хочешь позволить Чандрагупте свободно дышать без этого камня ненависти в груди? Зачем нужна месть, которая убьёт не только врага, но и тебя, и Чандрагупту, твоего внука? Кому станет хорошо после этого? Уж точно не махараджу Чандравардану! Он, возможно, о вашей мести даже не узнает, потому что в отличие от тебя давно отбросил прошлое и живёт новой жизнью.

— Не надо меня уговаривать, — лицо Муры вдруг стало растерянным. — Зачем ты делаешь это? Я не могу оставить месть. Это смысл всей моей жизни! Если забуду о мести, — неожиданно она уселась на пол и уткнулась в ладони лицом, — то какова цена моей клятвы? Что останется от меня? Кто я тогда?

— Просто счастливая женщина, достойная взаимной любви. Такой разве быть нельзя?

Мура рыдала, всхлипывая и размазывая слёзы по щекам, словно маленькая девочка, ещё не познавшая всей боли этого мира. Дургам встал с ложа и сел рядом с ней, обняв за плечи.

— Я дам тебе и коня, и сари, и мешок золота, и что захочешь… Только не убивай своего внука и не делай несчастным сына. Точнее, дочь. Ты себе этого не простишь, — прошептал он Муре на ухо, и та невольно приткнулась щекой к его плечу, невольно осознав, что давно не чувствовала себя в безопасности, рядом с человеком, который видел в ней не ученицу, не служанку, не вдову, не пленную махарани, а просто желанную женщину.

— Тебе всё ещё тяжко? — неожиданно услышал Дургам сквозь всхлипывания мягкий шёпот, и сердце в груди взыграло от прихлынувшего счастья.

— Есть такое, — усмехнулся он, всё ещё не веря, что его приласкают, и добавил. — Мне явно не хватает женской руки.

— Я давно так не делала… Надеюсь, тебе понравится, — её ладонь скользнула вниз, нащупывая источник проблемы, мгновенно отвердевший ещё больше от одного её касания.

— Я бы на твоём месте с ума сошёл за столько лет. Просто бы рассудка лишился! Однажды попробовал воздержаться на пару лун — и то не сумел, — выдохнул Дургам, пытаясь удержаться от протяжного стона, потому что ловкие пальчики Муры медленно, но верно приближали его к долгожданному финалу.

— Это оттого, что ты — развратник, — шутливо промурлыкала бывшая махарани, поднимая на Дургама замутнённый взгляд, исполненный тягучего, сладкого желания, и брат Джагат Джалы обмер и, не имея сил больше ждать, со стоном излился.

— Будешь теперь ревновать меня к наложницам по праву возлюбленной? — спросил он, отдышавшись. — Да?

— Никаких наложниц! — Мура ткнула его меж ключиц влажным пальцем. — С этого дня увижу тебя с кем-то ещё — проткну трезубцем. Прямо сюда. И трижды зубья проверну внутри, чтоб наверняка.

— Понял! — радостно отозвался Дургам. — Всех наложниц выдам замуж. Подберу каждой хорошую партию, предварительно выяснив, кто и кому симпатизирует. Это будет легко. Я уже знаю, кто из моих женщин на кого во дворце заглядывается. Сыграть с десяток свадеб — не проблема.

— С десяток? Я слышала, что ты тут сотни наложниц развёл.

— Наглая ложь и страшное преувеличение. Мура, мне скоро пятьдесят. Зачем мне столько женщин? Мне и десятка было бы много, а всегда хотелось одну, но такую, чтобы между нами случилась искренняя любовь, даже если эта любовь иногда будет заключаться в оплеухах и швырянии подушками. А ты — просто женщина моей мечты! Как я счастлив, что так вовремя окунул тебя в свою купальню!

— Женщина мечты? Ну ладно, — успокоившись, Мура снова устроилась на плече Дургама. — А коня и одежду жду. Я не могу забыть про Чандрагупту. Мне надо увидеться с ним… с ней… Вот дела, — она вздохнула. — Теперь сама не знаю, кто у меня: сын или дочь?