Половина Луны (СИ)

— Я толчёный уголь принесу. Ты писать брату собираешься?

— Да. Я ведь не сбежала, значит, он должен знать, куда я делась, — рассудила Дурдхара. — Я передам записку с Мурой. Если он рассердится, то примчится сюда, и ему придётся заговорить со мной хотя бы для того, чтобы отругать за своеволие, — глаза её блестели всё ярче по мере того, как она проговаривала свой план вслух. — А если ему безразлична моя судьба, — лицо раджкумари омрачилось, — тогда тем более не стоит возвращаться. Останусь тут, — и она обиженно надула губки. — И пусть пожалеет, что был так холоден со мной!

Тарини посмотрела на свою новую подругу, словно на забавного ребёнка, и невольно улыбнулась.

Вопреки ожиданиям Муры, получив записку от Дурдхары, вздумавшей остаться в лесном поселении у Тарини, Дхана Нанд не разъярился, не отправил кучу воинов следом за сестрой и не поехал сам.

— О, она решила развлечься? — спокойно спросил царь. — Хорошо, пусть развеется. Там ей ничего не угрожает так же, как и тут со мной. В поселении живёт Тара, и это о многом говорит.

— Дэви Тарини — хороший воин? — рискнула спросить Калки, присутствовавшая при разговоре.

— Её искусство сравнимо с моим, ведь нас обучал один учитель, — ответил Дхана Нанд. — В свою родную дочь тот брамин вложил не меньше знаний и умений, чем в меня. Я отлично знаю, как сражается Тара, поэтому за Дурдхару не беспокоюсь.

— Отлично. Тогда мы пойдём, — Мура сделала шаг к дверям, но Дхана Нанд внезапно переменился в лице, вспомнив что-то.

— Стоять! — приказал он вдруг суровым тоном.

— Я внимательно слушаю, мой любимый зять, — нежно произнесла Мура, оборачиваясь, но в её сладком, как мёд, голосе вдруг прорезался металл.

— Дургам Джала и Мартанд прибыли сегодня, — чёрные, как предгрозовое небо, очи Дхана Нанда обратились к Калки. — Подозреваю, что сын соскучился по матери, столь бессердечно бросившей его. А я намерен воззвать к совести грешной женщины, посмевшей так надолго оставить своего благочестивого мужа и любимого сына…

— Благочестивого?! — Мура задохнулась от возмущения, прерывая речь Дхана Нанда. — Джагат Джала избивал дэви Калки на протяжении многих лет! Она была вынуждена безвылазно сидеть в своих покоях, чтобы скрывать оставленные им синяки! Её общение сводилось к беседам с пандой, сидящей в клетке! То есть, со мной… Ух, убила бы этого Джагат Джалу!!! Вот трезубцем Шивы — и в сердце!

Взглянув на рассвирепевшую Муру с яростно блистающими глазами, Дхана Нанд понял: она не преувеличивает. Попадись ей в руки трезубец и окажись рядом Джагат Джала — пришлось бы царю Магадхи искать нового управляющего Параспурой.

— Ладно, — очи царя просветлели, снова став серебристо-зелёными, а суровое лицо смягчилось. — Я придумаю какой-то приемлемый выход.

— Да что ты можешь придумать?! — зло рассмеялась Мура, всплеснув руками и ничуть не боясь царского гнева. — Из мужской солидарности ты будешь продолжать покрывать этого мерзкого пишача! И Калки ему отдашь, я уверена, — прошипела она, страшно выкатывая глаза. — А я хочу, чтобы моя подруга осталась здесь, в безопасности, и чтобы никто больше не смел её и пальцем тронуть!

Дхана Нанд опешил. Он бы окоротил зарвавшуюся Муру, но самрадж отлично помнил, что перед ним находится мать его возлюбленной супруги Юэ. А это далеко не то же самое, что жена проклятого Чандравардана и бывшая личная служанка! Ничего не поделаешь, придётся стерпеть… Дхана Нанд тяжело вздохнул.

— Посуди сама: я не могу отобрать законную жену у законного мужа, — напрямую высказал он своё затруднение. — Её, — он указал пальцами на Калки, — выдали замуж за Джагат Джалу очень давно, и это сделала её семья. Если я начну попирать ногами все общественные устои, что мой народ подумает обо мне? Да мне не дадут покоя!

— А если ты не оставишь Калки здесь, тогда законная тёща не даст тебе покоя! — отрезала Мура и, воспользовавшись замешательством самраджа, ушла вместе с Калки, не попрощавшись.

— Да. Весьма непросто быть женатым человеком, — сделал глубокомысленный вывод Дхана Нанд, проводив взглядом Муру.

В нише возле своей опочивальни Мура неожиданно для себя застала Дургама. Тот пытался замаскироваться под пятую голову Брахмы, но получалось у него не очень.

— Что ты тут делаешь? — ещё не остыв после беседы с Дхана Нандом, Мура злобно зыркнула на Дургама.

— Тебя жду, прия! — окрылённый любовник вынул из-за пазухи рубиновое ожерелье и два браслета, изукрашенных сапфирами. — Красное сари — мелочи. Прими дар, воистину достойный твоей божественной красоты!

— Ты меня не купишь, развратник! — с презрением отвернулась от него Мура, скрестив руки на груди. — Небось, пока меня не было, развлекался со своими многочисленными девицами?

— Только о тебе думал! — пламенно воскликнул Дургам. — А когда женюсь, свой гарем брату подарю.

— И на ком женишься? — криво усмехнулась Мура. — На девочке какой-нибудь несмышлёной?

— Только на тебе! — горячо поклялся «развратник», становясь на колени и прижимаясь лбом к животу пиппаливанской царицы.