Половина Луны (СИ)

— За что?! — разъярилась Дайма. — Когда собираешься замуж выходить, чадо, если тебе совсем скоро восемнадцать стукнет? А всё отец покойный в уши пел: «Погоди её сговаривать, она расцветёт аки лотос и найдёт свою любовь». Что, нашла за столько-то лет?! Царевичи из Нандов на тебя явно не польстятся, хотя некогда я лелеяла наивную мечту выдать тебя за раджкумара Говишанаку! — Дайма даже не заметила, какой нескрываемый ужас отразился в глазах Шипры при упоминании самого упитанного из всех царевичей. — Но он ускользнул, став мужем… стыдно сказать чьим. Самраджу Дхана Нанду ты тем более не нужна, но на такое твоё возвышение я никогда и не рассчитывала, а вот сын управляющего Параспурой — наилучший вариант. Иди в сад и позволь Мартанду узреть твою красоту. Пусть влюбится и утратит рассудок! А если уедет, так и не сделав тебе предложения, то, боюсь, на годную партию ты рассчитывать никогда не сможешь. Так и останешься на всю жизнь тенью раджкумари, — пребольно дёрнув дочь за прядь волос, припечатала Дайма.

«О Вишну, — мысленно возрыдала Шипра, выслушав планы матери, — почему ты не забрал меня на небеса во время болезни? Я вовсе не хочу замуж! Меня вполне устраивает судьба служанки!»

— Так что молчишь? — обратилась Дайма к дочери, продолжая укладывать её волосы в причёску. — Надеюсь, обдумываешь, как понравиться Мартанду?

«Я обдумываю, как сложить себе погребальный костёр, если меня всё-таки выдадут замуж за слабовольного хлюпика, о котором я не слышала решительно ничего хорошего», — Шипра лихорадочно комкала край сари.

И вдруг её посетила блестящая идея, как не попасться в сети нежеланного замужества.

— Да, мама, — покорно проговорила вдруг она. — Можешь не сомневаться, очень скоро я уеду в Параспуру, как ты того и желаешь.

— Надеюсь, в качестве законной жены, а не в качестве грешной развратницы? — ворчливо вопросила Дайма.

— О, я ни в коем случае не позволю Мартанду обманом сорвать цветок моей чистоты! Я обещаю, что он не познает блаженства любви в моих объятиях, пока не наденет на меня мангалсутру и не обойдёт со мной семь раз вокруг очага.

«Но если мой план сработает, этого не случится вплоть до дня моей смерти», — мысленно прибавила она.

— Молодец, — Дайма одобрительно погладила Шипру по красиво уложенным косам. — Всё-таки я сумела взрастить семя разума в твоей глупой головке. Слава Махадэву. Ну, ступай навстречу своей судьбе! Потом расскажешь, как всё прошло.

И Шипра ушла, стараясь скрыть от матери торжествующую улыбку.

====== Глава 24. Потеря и приобретение ======

Наблюдая за тем, как Мартанд тренируется с оружием на площади вместе с воинами, недавно поступившими на службу к Бхадрасалу, Калки продолжала украдкой вытирать распухшие от слёз глаза. Необходимость терпеть Дургама в качестве супруга Муры разрывала ей сердце.

«Я ведь и сама не свободна, почему меня так задевает её замужество? — спрашивала себя Калки и тут же отвечала на свой вопрос. — Да, но я ненавижу Джагат Джалу и не считаю наши с ним отношения значимыми, а Муре её будущий муж небезразличен! Она собирается замуж не по принуждению, а по доброй воле. Мне придётся делить с Дургамом не только тело, но и сердце любимой, и это тяжелее всего! Некогда я потеряла Дивью, а теперь теряю Муру, едва обретя её. Почему боги так жестоки?! Почему я не могу быть просто счастлива, как многие другие женщины?»

Погрузившись в страдания, Калки далеко не сразу заметила прелестную девушку со смуглой кожей и чёрными глазами, гибкую и стройную, очутившуюся вдруг подле неё. На неизвестной было надёто тёмно-синее сари, сплошь расшитое серебряными нитями и жемчугом. Драгоценные ручные и ножные браслеты, золотое ожерелье на шее и пояс, украшенный тремя сапфирами, выдавали особу, приближённую к кому-то из царевичей или к младшей царевне.

— День добрый, дэви! — взволнованно заговорила незнакомка, и бездонные глаза её, полные грусти, устремились на Калки. — Умоляю, скажите, это вы супруга управляющего Параспурой и уважаемая матушка юноши по имени Мартанд?

— Да, я, — растерялась Калки, внимательнее приглядываясь к неизвестной. Что-то было в этой девушке близкое, неописуемо родное. — А вы кто?

Упав к ногам Калки, незнакомка неожиданно вцепилась в стопы своей собеседницы, будто в последнюю спасительную нить.

— Я Шипра, дочь царской няни Даймы и сестра генерала Бхадрасала. Умоляю, дэви, возьмите меня к себе в Параспуру служанкой! Я согласна исполнять любую тяжёлую работу, но если вы откажете, я погибну здесь совсем! Мне придётся покончить с тобой, сгорев на костре.

Калки замерла. Впервые кто-то пришёл, чтобы умолять её о помощи. Прежде она сама искала заступников и обычно не находила, а теперь богатая красавица, явно занимающая во дворце Дхана Нанда не последнее место, молит её о спасении. Что бы это значило?

— Встань, дитя, — Калки засуетилась, поднимая Шипру на ноги. — О чём ты вообще думаешь? Зачем тебе умирать в расцвете лет? И какая ужасная беда заставила тебя просить помощи не отца или мать, братьев или старших сестёр, а меня, чужую женщину?