Половина Луны (СИ)

— Я всё слышала, не прикидывайся, — сухо призналась Мура, не дав царю ни слова вставить. — Клянись, что не тронешь Падмини пальцем! Ты уже испортил моего сына, но на то у тебя имелись веские причины. Пусть не сразу, но я смогла примириться с судьбой Чандры. Однако я тебе шею сверну, если ты плеснёшь на внучку своей проклятой заколдованной водой!

Стараясь не позволить закипающему гневу выплеснуться, Дхана Нанд посмотрел на тёщу и очень мягко произнёс:

— В какой момент нашей беседы с Ракшасом я дал повод заподозрить меня в столь низком намерении?

— Да кто его знает, — буркнула Мура. — От тебя всего ожидать можно. Сейчас говоришь, будто не сделаешь такого, а потом возьмёшь и плеснёшь на ребёнка. Тем более, что ты явно ждал сына. Все вы, цари, ждёте только сыновей! Разве нет?

Дхана Нанд некоторое время сохранял молчание, а потом серьёзно произнёс:

— Неважно, кого я ждал. Важно, что моя возлюбленная родила моего ребёнка, и я могу воспитывать раджкумари Падму. Холить и лелеять, учить ходить и говорить, дарить подарки и показывать величие и красоту этого мира! И я могу быть вместе с Юэ, и никто не разлучит нас. Даже ты или Чанакья! Вот что имеет значение, если тебе интересен мой ответ! — последнюю фразу Дхана Нанд почти прокричал.

Когда вибрации его голоса стихли в стенах опочивальни, Мура невнятно фыркнула. Ещё раз оглядела зятя с головы до ног и процедила сквозь зубы:

— Ну ладно. Однако я, пожалуй, подожду того момента, когда ты официально всем объявишь о рождении дочери, и только после этого уеду с Дургамом в Параспуру.

— А здесь в моём дворце рядом с дэви Юэ тебе не живётся? — с кривой усмешкой спросил царь.

— Живётся. Однако, — Мура вызывающе посмотрела на Дхана Нанда, — у меня есть дельце к управляющему Джале. Как только решу с ним неотложный вопрос, сразу вернусь, чтоб ты не скучал.

— Постараюсь тосковать как можно сильнее, буду просто рыдать, чтобы не разочаровать тебя, — в тон ей отозвался Дхана Нанд, но впервые в его интонациях, обращённых к тёще, не прозвучало ни презрения, ни враждебности.

Мура резко развернулась и покинула покои, не попрощавшись. Сердце её отчаянно билось. Всего на миг она вдруг невольно вернулась мыслями в далёкое прошлое. К невозможным желаниям, которые никогда не осуществятся…

====== Глава 27. Принятие ======

Войдя в покои махарани, Дхана Нанд застал жену за кормлением Падмини. Малышка доверчиво приникла к груди матери, а Юэ ворковала над ней, поддерживая головку дочери и поглаживая её по маленькому кулачку, высунувшемуся из-под шёлкового одеяльца. Вставать с постели Юэ всё ещё было тяжело, поэтому она расположилась на ложе полусидя, опираясь на подушки. В комнате не оказалось ни единой служанки, что невероятно возмутило царя.

— Почему ты сидишь тут одна? Почему кормишь сама? — спросил Дхана Нанд, становясь на колени перед ложем и касаясь руки Юэ. — Ведь есть кормилица! Как эта негодная посмела оставить тебя без присмотра?! И где остальные служанки? Ничего. Скоро все они будут наказаны!

— Не надо никого наказывать. И звать кормилицу не надо, — вздохнула Юэ, продолжая внимательно наблюдать за Падмини. — У меня появилось молоко, а потому я сама кормлю малышку. И это я отправила всех прочь, чтобы не мешали мне.

Гнев Дхана Нанда мигом остыл.

— Ты всё ещё чувствуешь боль? — вопрос его прозвучал с изрядным волнением.

Юэ неуверенно повела плечом.

— Учитывая пережитое, могло быть и хуже, — призналась махарани спокойно, не отрывая глаз от дочери, которая понемногу начинала засыпать и пила молоко уже не так жадно.

Когда малышка отпустила её грудь и уснула, Юэ осторожно уложила Падмини рядом с собой и только теперь посмотрела на мужа. Дхана Нанд обомлел. В глазах любимой он увидел бездонную глубину, которой не замечал прежде. Казалось, его махарани стала вдруг старше на несколько лет.

— Ты сильно изменилась, — тихо произнёс Дхана Нанд.

— Наверное, так и есть, — Юэ, заметно нервничая, перебирала складки покрывала. — Скажи, что будет с нами дальше? — неожиданно выпалила она, и её пронзительный взгляд впился в Дхана Нанда.

— Это очевидно, прия. Будем жить вместе с нашим чудесным цветком лотоса*, — тепло улыбнулся царь и нежно притянул к себе Юэ, чтобы поцеловать, но махарани вдруг мягко высвободилась из его рук и снова оперлась о подушки.

— Я о другом, Дхана. У меня есть вторая сторона. Что станет с Чандрой? Он обречён никогда не увидеть своего отражения в чаше с водой или в отполированном серебре? Он будет до самой смерти оставаться в твоих глазах преступником и заговорщиком, а потому прекрасная махарани заменит его полностью? Но я ведь не только Юэ, я ещё и Чандра, нравится тебе это или нет.

Только теперь Дхана Нанд осознал, о чём беспокоится супруга.