Половое воспитание Августа Флана

Он сдвинулся чуть вниз, чтобы облегчить ее грудь, и ненароком уперся в ее выступающий, пружинящий лобок. Она потихоньку начала двигаться под ним, вжимаясь в его член.

— Вы так с ней делаете? — прерывистым голосом спросила она. — Покажи…

— Да, — выдохнул, не соображая, Флан.

— А вот так?.. — и она стала водить, раздвигая и сдвигая бедра, зажимая и отпуская его член. — Тебе приятно? Ты так пробовал?

— Очень…

— Научи ее, пусть она так же тебе делает. Ты должен получать большое удовольствие. А вот так, — и она, раскрыв душу, показывала Августу разные движения, трения, вжимания и вращения. Он был абсолютно и совершенно поражен количеству всевозможных тело- и членодвижений.

— Как приятно тебя учить, — ласково промолвила Томила. — Завтра я тебе покажу еще разные интересные штучки. Ложись, тебе надо отдохнуть к школе. — Он опустился рядом. Она забросила его ногу на себя и крепко прижала Августа к голой груди, вытянувшись вдоль всего его тела.

— Какая у тебя нежная кожа, — пробормотала она, засыпая, — как у девочки. Ты лапочка, Август.

Со смешанными чувствами приближался Август на следующий вечер к дядиному дому.

На этот раз Томила сразу легла без ночной рубашки и, как он успел заметить в свете уличного фонаря, в маленьких тончайших гипюровых трусиках, которые едва удерживались на ее бедрах. Бедра были налитые. (Сладострастный писатель сказал бы: «едва не падали с ее половинок», но я не из их числа.)

Через секунду, как он лег, Август почувствовал ее практически голое бедро рядом и опять невольно мгновенно возбудился.

— Тебе нужно снять плавки, если ты хочешь, чтобы я показала тебе что-нибудь еще, — как бы между прочим и ласково сказала Томила.

Август лежал, боясь пошевелиться. Он совсем не представлял, что можно показать еще. Она взялась пальцами за плавки, и они медленно поползли вниз. Нечаянно она задела его возбужденное начало, и он сильно вздрогнул. Томила мило помогла ему высвободить ноги из плена плавок и отложила их в сторону. Ее грудь была свободна, ничем не стеснена, и при каждом движении — вверх, вниз — она задевала его грудью, проводя по телу сосками. Создавалось впечатление, что грудь ей мешает. Он был совсем обнажен, и воздух возбужденно гулял у него в паху, овевая.

— Ляг на меня, — попросила тихо Томила.

Он послушно выполнил ее просьбу.

— Теперь соскользни чуть-чуть вниз. — И она коснулась его плеч, погладив. Он соскользнул, и она сдвинула бедра. Он упирался плотью во внутреннюю сторону… Она сжала их сильнее.

— Ты чувствуешь, куда он упирается?

— Да, чувствую.

— Тебе так нравится?

— Да.

— Это очень приятно, — прошептала Томила, — когда он тыкается между ног, вокруг да около. Не забудь…

Она продолжала сжимать его плоть, то ослабляя, то сдвигая бедра сильнее. Его головка дрожала, когда зажималась ее кожей. Неожиданно она развела ноги и начала опускать его за плечи вниз.

— Теперь положи его мне под колено, там выемка…

Он, послушно скользнув по икре, уперся ей под колено. Там было мягко, нежно и уютно. Едва головка уткнулась в мягкий тупик, она сразу подогнула ногу, зажав дрожащий от возбуждения меч в ловушку.

— А так тебе нравится? — забота сквозила в ее голосе.

Он не мог ответить, ощущая напряжение и истому одновременно.

— Если ты будешь двигаться, а я сжимать и разжимать свою подколенную чашечку, то можно дойти…

Он полуслушал, пытаясь сдержаться.

— Иди сюда, малыш, — она потянула его рывком наверх. — Это на всякий случай, я просто хочу, чтобы ты все знал… Теперь я тебе покажу две самые сладкие вещи, доставляющие очень и очень большое удовольствие.

Август был голый, дрожащий невольно от колоссального возбуждения и совершенно не знающий, как ему благодарить свою учительницу. Самую бесподобную в жизни.

Томила прижала его грудь к своей, лобок к его члену и дала ему успокоиться. Если можно такие объятия назвать успокаивающими. Или — успокоиться в такой позе.

— Тебе нужно потянуться наверх и положить его вот сюда, — она показала рукой на выемку между ее шарообразных грудей. Но поняла, что он не увидел. Тогда она взяла его за виски и прижала носом между грудей, так, что Августа губы впервые коснулись ее ароматной кожи. Ох, как это возбудило его! Невероятно!! И задержала его лицо, прижимая к груди.

— Запомни, женщине всегда приятно, когда лицом прижимаются к ее груди, и — что бы ни делали с ее грудью. Теперь поднимись наверх.

Он поднялся и ткнулся торчащей плотью в ее грудь. И не попал. Она сильно вздрогнула. Он торчал слишком высоко, чтобы попасть к ней в ложбину, головка тыкалась в сосок. Так он торчал. Август смутился.

— Я тебе всегда помогу, только не смущайся, — нежно сказала она. — Это все естественно.