Половое воспитание Августа Флана

Ее колени чуть дрогнули и разжались. Август с замиранием почувствовал, что его рука стала невольно скользить вниз, по внутренней части ноги, и уже коснулась края юбки у пояса. Как Ира тут же сжала бедра. Инстинкты и рефлексы.

Август замер от удовольствия и от зажима ее бедер. Он мечтал, чтобы ладонь его осталась там навсегда. И он все время испытывал это потрясающее, тревожное, возбуждающее чувство: как подушечки пяти пальцев сжаты ее чудесной, необыкновенной кожей.

— Хватит, — прошептала она.

Он и не думал двигаться дальше, Август был до предела удивлен, что она вообще с ним поцеловалась и они продвинулись так быстро так далеко. Ведь она хотела просто послушать музыку… (Глупый, он не понимал, что если женщина приходит, она всегда приходит за чем-то.) Август был уверен, что Ирина недотрога и кроме пары «детских» поцелуев в школе вряд ли кто вообще прикасался к ее губам.

Но как только он взялся опять целовать ее губы и ласкать язык, рот, нёбо, — она ослабила зажим. Рука опустилась еще чуть-чуть, и ее бедра стали сами слегка сжиматься и разжиматься.

Август чуть не вскрикнул от восторга.

— Ты первый, с кем я целуюсь… — выдохнула она.

Август должен был что-то ответить на это, как-то оценить. Но что? О, Боги, ему везло на девушек! Однако с ней он готов был на любые мучения. Одни только ее ноги…

Он придумал:

— У тебя нежные и очень сладкие губы, их так приятно целовать.

— Спасибо, Августик, — прошептала она и сама поцеловала, осмелившись, его в губы. Он дал ей свой язык, и она последовала его примеру: стала неумело целовать и чмокать его.

— Прости… я ничего не умею.

— Не волнуйся, я тебя всему научу.

— Я очень хочу, чтобы это сделал именно ты…

— Твое желание будет беспрекословно выполнено!..

Она вручала ему «охранную» грамоту на долгое время вперед.

— Только будь терпелив: я хочу и научусь… доставлять тебе приятное.

Он опять втянул ее губы с благодарностью в свои. Они целовались, уже не обращая внимания, что кончилась музыка. А Августа смущало теперь только одно: чувствует ли ее затылок, как что-то растет, восстает, набухает и движется под ее головой?

Во время очередного движения маленького «августа» (который на самом деле был достаточно большим) она вздрогнула, ощутив его.

— Что это? — спросила она с волнением.

Август жутко смутился, отвернувшись.

— Так это и есть… он? Прости, Августонька, я не хотела тебя смущать.

И она вдруг, совершенно неожиданно, поводила затылком по его бугру. Все натянулось, как тетива, внутри джинсов Августа.

— Прости, мой милый. Я не знала, я не представляла, что это такого разм… — она смутилась и поцеловала его в шею. Потом стала втягивать ароматную кожу губами внутрь, научившись уже у него.

— Поцелуй меня, еще, еще — возбужденно зашептала она.

Он целовал ее лицо без остановки, и в особенности нижнюю губку. Наконец Августу нужно было встать и пойти в ванную, пока внизу все не взорвалось от движений ее головы и скольжения затылка.

Он вернулся через несколько минут, проделав определенную процедуру. Возбуждение практически не улеглось.

— Тебе больно? От чего? — привстала она на диване. В ее голосе звучали нотки заботы и волнения. Августа это тронуло. Он по-прежнему не верил, что может быть действительно небезразличен этой красавице с неземной фигурой.

Он замялся:

— От… перевозбуждения.

— О, мой Августик… Что я могу для тебя сделать? Скажи, я все сделаю!

То, что он хотел, чтобы она сделала, он бы никогда не осмелился ее попросить, да еще на первом свидании.

— Не сейчас, не сегодня… потом.

— Не стесняйся, скажи мне. Я хочу, чтобы мы встречались…

— Правда? Ты этого хочешь?!

— Очень-очень. Я стеснялась тебе сама сказать. Девушка не должна говорить это первая.

— Я рад, что ты сказала.

— Я думаю, ты понимаешь, что музыка была только предлогом для встречи с тобой.

— Серьезно?

— Я поняла, что ты никогда не осмелишься пригласить меня на свидание. Столько времени зная меня. И пошла на хитрость…

— После долгих лет твоей дружбы со Златкой, конечно, я бы никогда не подошел к тебе с таким предложением. Я был уверен, что ты никогда не согласишься и что я абсолютно Ире неинтересен.

— Ты мне очень и очень нравишься. И я рада, безумно рада, что мы с тобой… поцеловались. И мне больше не нужно будет дрожать, трепетать и ожидать… первого поцелуя. И думать, поцелуешь ты меня или нет. И нравлюсь ли я тебе вообще.

— Ты правда этого ждала?

— Очень. Я только боялась, что могу быть тебе безразлична. Или ты испугаешься, что я… девочка.

— Это, конечно, много трудов… в будущем.

— Ты обещал быть терпеливым! А о каком будущем ты говоришь?

Ее прямота и неопытность сбивали с толку и возбуждали Августа.

— Не сегодня, как-нибудь в другой раз.

— Так у нас будет будущее? — по-своему интерпретировала его слова Ира. — А когда мы увидимся снова?

— Когда ты захочешь, хоть завтра.

— Я уже хочу, очень. Я желаю каждый день.