Положение человека в Космосе

Там, где это поведение имеет место однажды, оно способнопо своей природе к безграничному расшире­нию —настолько, насколько простирается «мир» налич­ных вещей. Таким образом, человек есть X ,который в безграничной мере может быть «открыт миру». У живот­ного же нет никаких «предметов»; оно лишь экстатически вживается в свой окружающий мир, который оно в ка­честве структуры носит всюду, куда ни пойдет, как улитка свой дом. Животное, таким образом, не может осущест­вить своеобразное дистанцирование(Fernstellung) и суб-стантивирование «окружающего мира», обращающее его в «мир», равно как и превратить ограниченные аффектами и влечениями центры «сопротивления» в «предметы» {„ Widerstands "zentren zii „ Gegenstanden ").Я бы сказал, что животное, в сущности, привязано к жизненной дейст­вительности, соответствующей его органическим состояни­ям, никогда не постигая ее «предметно». Итак, предметное бытие есть самая формальная категория логической сто­роны «духа».Правда, животное уже не живет больше абсолютно экстатически погруженным в свою среду, как чувственный порыв растения, без ощущения, представле­ния и сознания, без какого-либо обратного сообщения о собственных состояниях организма вовнутрь. Как мы видели, животное, благодаря отделению ощущения от моторных функций и постоянному обратному сообщению схемы его тела и содержаний чувств, как бы возвращено самому себе. У него есть схема тела, но по отношению к окружающему миру животное всегда ведет себя экста­тически,даже там, где оно ведет себя «разумно».

В противоположность этому простому обратному сооб­щению схемы тела животного и ее содержаний, духовный акт,на который способен человек, сущностно связан со вторымизмерением и второйступенью рефлексивного акта. Мы будем рассматривать этот акт вместе с его целью и назовем цель этого «самососредоточения» осозна­нием себя самого центром духовных актов, или «само­сознанием».Итак, у животного, в отличие от растения,

[55]

имеется, пожалуй, сознание, но у него, как заметил уже Лейбниц, нет самосознания. Оно не владеет собой,а по­томуи не сознает себя. Сосредоточение, самосознание и способность и возможность опредмечивания изначаль­ного сопротивления влечению образуют, таким образом, одну единственную неразрывную структуру,которая как таковая свойственна лишь человеку. Вместе с этим само­сознанием, этим новымотклонением и центрированием человеческого существования, возможными благодаря духу, дан тотчас же и второйсущностный признак чело­века: человек способен не только распространить окру­жающий мир в измерение «мирового» бытия,и сделать сопротивления предметными, но также, и это самое при­мечательное, вновь опредметить собственное физиологи­ческое и психическое состояниеи даже каждое отдельное психическое переживание. Лишь поэтому он может также свободноотвергнуть жизнь. Животное и слышит и ви­дит — не зная. что оно слышит и видит: чтобы отчасти погрузиться в нормальное состояние животного, надо вспомнить о весьма редких экстатических состояниях человека — мы встречаемся с ними при спадающем гип­нозе, при приеме определенных наркотиков, далее при наличии известной техники активизации духа. например, во всякого рода оргиастических культах. Импульсы своих влечений животное переживает не как свои влечения, но как динамическую тягу и отталкивание, исходящие от самих вещей окружающего мира. Даже примитивный человек, который в ряде черт еще близок животному, не говорит: «я» испытываю отвращение к этой вещи,— но говорит: эта вещь — «табу». У животного нет «воли», которая существовала бы независимо от импульсов ме­няющихся влечений, сохраняя непрерывность при измене­нии психофизических состояний. Животное, так сказать, всегда попадает в какое-то другое место, чем оно первона­чально «хотело». Глубоко и правильно говорит Ницше: «Человек — это животное, способное обещать».

Из сказанного вытекает, что есть четыре сущностных ступени,на которых все сущее является нам в своем внут­реннем и самостоятельном бытии (Inne- und Selbstsein). Неорганическиеобразования вообще не имеют такого внутреннего и самостоятельного бытия: поэтому у них нет и центра, который бы онтически принадлежал им. Все, что мы называем единством в этом предметном мире, вплоть до молекул, атомов и электронов, зависит исклю-

[56]