Положение человека в Космосе

можетсамо стать предметом,и он есть чистаяи беспри­месная актуальность,его бытие состоит лишь в свободном осуществлении его актов. Центр духа, личность, не явля­ется, таким образом, ни предметным, ни вещественным бытием, но есть лишь постоянно самоосуществляющеЛяв себе самом (сущностноопределенное) упорядоченное строение актов.Душевное неосуществляет «само себя»; оно является рядом событий «во» времени, который мы в принципе.можем наблюдать именно из центра нашего духа и который мы можем опредметитьво внутреннем восприятии и наблюдении. Чтобы быть личностью,,мы можем лишь самососредоточиться, но не можем объекти­вировать это бытие. И другие личности как личности не могут быть предметами. Достигнуть участия в них мы можем, лишь осуществляя вслед за ними и вместе с ними их свободные акты, «идентифицируя» себя, как мы обычно говорим, с волением, любовью и т. д. какой-нибудь лич­ности, и тем самым — с нею самой. И в актах упомянутого одного сверхъединичного духа (допустить его существо­вание мы должны на основании неразрывной сущностной связи идеи и акта, если мы вообще допускаем реали­зующийся в этом мире порядок идей независимоот че­ловеческогосознания и приписываем его самому перво-сущему как одиниз его атрибутов) мы можем участво­вать лишь благодаря соучастию.Прежняя философия идей, господствовавшая со времени Августина, допускала „ideae ante res" ^*, «предвидение» и план творения мира еще додействительного бытия мира. Но идеи существуют не довещей, не вних и не послених, но вместес ними и производятся лишь вакте постоянной реализации мира (creatio continua) ^{* *}, в вечном духе. Поэтому и наше соучастие в этих актах, поскольку мы мыслим «идеи», не есть простое отыскание или открытие уже независимо от нас сущего и бывшего, но истинное со-порождениеидей и сопровождающих вечную любовь ценностей из перво-истока самих вещей.

III

Если мы захотим еще детально уяснить себе особен­ность, своеобразие того, что мы называем «духом», то

[61]

лучше всего начать со специфически духовного акта, акта идеации.Это акт, полностью отличный от всякого техни­ческого интеллекта. Проблема интеллекта была бы, например, такая: у меня сейчас болит рука, как возникла эта боль, как ее снять? Соответственно, установить это должна была бы позитивная наука. Но ту же самую боль я могу рассматривать и как примертого чрезвычайно редкого и удивительного сущностногообстоятельства, что мир этот вообщезапятнан болью, злом и страданием. Тогда я спрошу иначе: что же такое, собственно, сама боль,помимо того, что она здесьи теперьу меня —и каким должно быть основание вещей, чтобы было возмож­но нечто подобное — «боль вообще»? Величественный пример такого идеирующего акта дает история обращения Будды. Принц видит одногобедняка, одногобольного, одногоумершего, до этого же во дворце отца он много лет был лишен отрицательных впечатлений; но он сразу по­стигает эти три случайных, «здесь-и-теперь-так-сущих» факта как простые примерыпостижимого в них сущност­ного свойства мира. Декарт на кусочке воска пытался понять, что такое essentia ^*тела. Это именно те вопросы, которые ставит себе дух как таковой. Самые впечат­ляющие примеры вопросов такого рода дает математика. Человек способен отделить троичность как «количество» трех вещей от этих вещей и оперировать с «числом» «три» как самостоятельным предметом согласно внутреннему за­кону порождения рядатаких предметов. Животное не способно ни на чтоподобное. Таким образом, идеацияозначает постижение сущностныхформ построения мира на одномпримере соответствующей сущностной сферы, независимо от числа совершаемых нами наблюденийи от индуктивных заключений. Знание, которое мы получаем таким образом, имеет силу в бесконечнойвсеобщости — для всехвозможных вещей этой сущности, совершенно независимо от наших случайных чувств и вида и меры их возбудимости ^{* *}. Знания, которые мы получаем таким об­разом, имеют силу за пределаминашего чувственного опыта. На школьном языке мы называем их „a priori".

[62]