Положите ее среди лилий

– Что вы хотите этим сказать? Клиникой называют заведения для душевнобольных.

Он улыбнулся и кивнул своей белокурой головой:

– Это и есть клиника для душевнобольных.

Я зажмурился. Думать было трудно, но я сделал усилие. Мне потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить посвист опускающейся дубинки, человека в красной майке и истошный, полный ужаса крик Морин. Клиника. Я ощутил, как от этой мысли по спине, как паучки, пробежали мурашки. Клиника!

Я вскочил. Что-то удерживало мое левое запястье, притягивая к кровати. Я повернулся, чтобы посмотреть: на запястье был браслет блестящих никелированных наручников, с резиновой прокладкой. Другой браслет был защелкнут на бортике кровати.

Блондин наблюдал за мной с некоторым интересом.

– Они считают, что для нашей безопасности лучше нас приковать, – пояснил он. – Глупо, конечно, но я не сомневаюсь, что они хотят как лучше.

– Да, – согласился я и лег обратно, снова ощутив на спине паучьи лапки. – Кто руководит этим местом?

– Ну как же, доктор Зальцер, разумеется. Разве вы с ним еще не встречались? Он просто очарователен. Вам он понравится. Он всем нравится.

Тут я вспомнил, как человек в алой майке пообещал запрятать меня туда, где никто и никогда не найдет. Сумасшедший дом, конечно же, отличное, надежное укрытие. Но ведь клиника Зальцера не для душевнобольных. Его заведение предназначено для тех, кто страдает от переедания, так говорила медсестра Герни.

– Но мне казалось, у доктора Зальцера что-то вроде клиники с уклоном в натуропатию, – произнес я осторожно. – А вовсе не дурдом.

– Так и есть, однако имеется отдельный корпус для психических, – пояснил блондин и прошагал двумя пальцами по краю ночного столика. – Обычно об этом не упоминают вслух. – Его пальцы прошлись в обратном направлении. – Родственникам куда приятнее говорить, что вы проходите оздоровительный курс, чем то, что вас заперли в палату с мягкими стенами.

– А у нас такая? – спросил я.

– О да. Стены здесь чем-то обиты. С виду не скажешь, но попробуйте ударить кулаком. Это довольно забавно.

Он свесился с кровати и ударил в стену. Удар оказался беззвучным.

– Мне кажется, это резина. Кстати, меня зовут Дункан Хоппер. Возможно, вы слышали о моем отце Дуайте Хоппере.

Насколько я помнил, Дуайт Хоппер был крупным торговцем на рынке картин, занимался маслом и темперой. Я и не знал, что у него есть сын.

– А я Маллой, – представился я. – Виктор Маллой.

Он склонил голову набок и внимательно посмотрел на меня.

– Как?

– Маллой.

– Вы уверены? – Теперь он улыбался с хитрецой. – Мне сказали, что вы Эдмунд Сибрайт.

– Нет, Маллой, – сказал я, снова ощутив мурашки на спине.

– Ясно. – Он опять начал вышагивать пальцами по краю ночного столика. Кажется, ему это нравилось. – Но вы не станете возражать, если я буду называть вас Сибрайтом? Блэнд зовет вас Сибрайтом. Доктор Зальцер зовет вас Сибрайтом. В ваших бумагах значится это имя. Я знаю, потому что уговорил Блэнда показать мне их. Там написано, что у вас маниакально-депрессивной психоз. Вы знаете об этом?

Во рту у меня внезапно пересохло.

– У меня… что?

– Маниакально-депрессивный психоз. Осмелюсь предположить, это просто чепуха.

– Именно чепуха. – Я понял, что мне все труднее говорить и думать спокойно.

– Как я рад. С депрессивными так скучно. Мне вы таким не показались, и я так и сказал Блэнду. Но Блэнд такой глупый, совершенно необразованный человек. Он никогда не слушает того, что я ему говорю. Боюсь, он вам не понравится. Он утверждает, будто я параноик, но это-то полная чушь. Мы как раз сегодня утром ужасно спорили по этому поводу, и он принес мне эту книгу. Тут сказано о паранойе. На самом деле, довольно интересно. Только у меня нет ни единого симптома. Зато здесь имеется весьма любопытная глава о маниакально-депрессивном психозе. – Он прошагал пальцами по краю столика, прежде чем продолжить: – У вас бывают галлюцинации?

Я сказал, что галлюцинаций у меня нет.

– Как я рад. – Он, кажется, был искренне доволен. – Однако же странно, что вы считаете, будто вас зовут Маллой, правда? Или вы так не считаете?

Я проговорил очень отчетливо и медленно:

– Ничего странного в этом нет, потому что моя фамилия Маллой.

– Понятно. – Он потянулся за книгой и принялся листать страницы. – В таком случае, если вы не Эдмунд Сибрайт, почему вы здесь?

– Это длинная история, – сказал я, и мне вдруг показалось жизненно важным, чтобы этот блондин мне поверил. Если он не поверит, тогда никто вообще не поверит. – Я в некотором роде частный детектив и занимаюсь одним делом. Я выяснил, что доктор Зальцер имеет отношение к смерти Эвдоры Дрю. Все это слишком запутано, чтобы сразу объяснить. В общем, я вышел на след преступников, и меня похитили.

Не знаю, как мне удалось выговорить последние слова. Это звучало кошмарно, но я не смог бы сформулировать иначе, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Крохотная искра паники начала разгораться во мне, когда я увидел на лице Хоппера вежливое недоверие.

– Доктор Зальцер? – переспросил он, очаровательно мне улыбаясь. – Убийца? Как интересно. А вы, значит, детектив? Я правильно понял?