Польша или Русь? Литва в составе Российской империи

И при разработке «Положения об устройстве евреев» 1804 года и «Положения о евреях» 1835 года, и в других случаях в первой половине XIX века политика властей Российской империи в отношении евреев определялась не только желанием интегрировать эту этноконфессиональную группу в имперские структуры, сделать евреев «счастливыми и продуктивными», но и более важным мотивом политики по «еврейскому вопросу» – стремлением «обезвредить евреев». Нежелание отказаться от дискриминационной политики было порождено убежденностью в том, что евреи были вредны своей экономической («эксплуататорской») деятельностью. Особенно следовало оберегать от евреев наиболее слабо развитых в экономическом и культурном смысле крестьян. С другой стороны, власти считали евреев фанатиками, что в данном случае означало глубокую связь евреев с иудаизмом (особенно отрицательно в России в XIX веке оценивалось влияние Талмуда), обычаями, языком (идиш обычно называли «жаргоном»), воспитанием национальной исключительности, закрытостью и нежеланием перенимать атрибуты преобладающей культуры и цивилизации.

В «Положении об устройстве евреев» 1804 года много внимания уделяется проблемам образования. При чтении Положения создается впечатление, что власти стремились к интеграции евреев: евреи, не подвергаясь никакой дискриминации, могли учиться в начальной, средней и высшей школе, и никто не имел права вмешиваться в их религиозные убеждения. Один пункт Положения позволял евреям учреждать на частные средства отдельные школы, в которых в обязательном порядке должен был преподаваться один из трех языков: русский, польский или немецкий. Русский, польский и немецкий языки должны были вытеснить «жаргон» и из других публичных сфер жизни евреев. То, что русский язык не является обязательным, но лишь одним из трех предпочтительных (наряду с польским и немецким), показывает, что авторы Положения не имели целью ассимиляцию, скорее всего, они надеялись, что эти языки помогут евреям перенять «европейскую цивилизацию». Вместе с тем, очевидно, власти надеялись, что в будущем переписка на понятном чиновникам языке не позволит евреям заниматься нелегальной деятельностью. Помимо этого, согласно Положению, каждый еврей должен был быть отнесен к одной из четырех категорий: землевладельцев, фабричных рабочих, купцов и мещан. В духе идей эпохи Просвещения авторы Положения подталкивали евреев к «полезному» занятию – земледелию. Результаты этой политики, проводившейся многие десятилетия (официально – до 1866 года, в действительности – до 1881-го), можно оценивать по-разному. В 1900 году более 150 тысяч евреев занимались в России земледелием[879], что значительно превосходило инициативы еврейской аграрной колонизации в США или в Палестине, однако в общем контексте «еврейского вопроса» власти Российской империи не могли считать эти цифры успешными. Тот факт, что Положение 1804 года не только не упразднило кагала, но и, по сравнению с ситуацией конца XVIII века, расширило его полномочия, вновь говорит о том, что власти не слишком стремились к интеграции евреев. Именно в это время Сенат отозвал равное или пропорциональное представительство евреев в институтах самоуправления[880].

Положение 1835 года в сущности подтверждало предыдущее. Одним из самых значительных нововведений было утверждение Положением императорского указа 1827 года, согласно которому евреев брали в рекруты. В еврейских общинах это нововведение вызывало серьезные страхи не только потому, что в русской армии условия службы рекрутов были очень тяжелыми, но и потому, что евреи опасались, что в армии рекруты будут подвергаться давлению и их будут подталкивать к переходу в православие[881]. Несмотря на то что авторы указа 1827 года не преследовали такой цели, позднее – с начала 1850-х годов – принуждение евреев-кантонистов к принятию православия приобрело систематический характер. В 1851 году для евреев была установлена двойная норма рекрутской повинности[882]. В отличие от многих других европейских государств служба евреев в русской армии не привела к уравниванию прав еврейского населения с правами других подданных.

Хотя Положение 1835 года повторяло большинство основных установок Положения 1804 года, в период правления Николая I (1825–1855) мы наблюдаем трансформацию отношения властей к еврейскому вопросу: власти начинают более активно вмешиваться во внутреннюю жизнь еврейской общины. Среди российской правящей элиты в XIX веке можно выделить две точки зрения на решение еврейского вопроса. Группа более либерально мыслящих чиновников предлагала упразднить дискриминирующие законы, предполагая, что в этом случае евреи сольются с окружающим обществом. Однако уже в период правления Александра I в России победила другая концепция, предполагавшая, что сначала евреи должны измениться и только потом им могут быть даны такие же права, как и членам других этнических и конфессиональных групп, относящимся к тому или иному сословию. Основная роль в «перевоспитании» евреев отводилась государству.