Польша или Русь? Литва в составе Российской империи

При этом этнокультурные отличия литовцев от русских не вызывали сомнений у виленских чиновников, поэтому, стремясь защитить литовцев от польского влияния, они предлагали учредить школы с преподаванием на литовском языке и издавать на литовском языке журнал[364]. В августе 1862 года В. И. Назимов предложил властям обнародовать манифест, в котором должно быть указано: «Уважая права народов и признавая государственным преступлением всякое чинимое в ущерб народностям насилие, хотя бы оно было нравственное, в видах предоставления каждой народности средств свободно и беспрепятственно развиваться в свойственных ей формах, характере и пределах повелевается: в областях и местностях, где господствует русское население – учреждать русские училища, где преобладает литовское или жмудское население – предоставить обучение по-литовски и жмудски, где же окажется большинство польского населения, обучать по-польски, и проч. ‹…›»[365]. Однако такие предложения еще не могут считаться политикой «разделяй и властвуй» в строгом смысле, поскольку виленский генерал-губернатор, по сути, предлагал одинаково относиться ко всем недоминирующим национальным группам: здесь нет каких-либо намеков на поддержку литовцев и дискриминацию поляков. При этом несколько позже – в апреле 1863 года – в Санкт-Петербурге получили предложения попечителя Виленского учебного округа Александра Прохоровича Ширинского-Шихматова, в которых уже можно отметить элементы политики «разделяй и властвуй». А. П. Ширинский-Шихматов предлагал удалить польский язык как язык преподавания из гимназий и в местах проживания этнических литовцев в гимназиях, прогимназиях и уездных школах преподавать литовский язык как предмет и таким образом усилить совершенно невраждебно настроенных по отношению к правительству литовцев[366]. В этом предложении уже ясно просматривается желание поддержать литовцев в пику полякам.

Однако и такая антипольская политика, не ставившая под сомнение модель триединства русского народа и включавшая достаточно большое количество популистских элементов, была неприемлема для части российской политической элиты (например, для министра внутренних дел Петра Александровича Валуева, начальников III отделения Василия Андреевича Долгорукова и Петра Андреевича Шувалова), защищавшей традиционные механизмы интеграции, основанные прежде всего на сотрудничестве с элитой окраин. Поэтому неудивительно, что предложенный В. И. Назимовым манифест П. А. Валуев назвал «Манифест à la Garibaldi в честь народностей»[367].

Достижению цели политики «разделяй и властвуй» должна была служить не только корректировка крестьянской реформы в Литве и Белоруссии[368], но и определенные меры культурного характера. В письме, написанном в феврале 1862 года и адресованном Александру II, В. И. Назимов предлагал учредить так называемые народные школы, в которых языком преподавания должен был быть русский или литовский, и издавать на этих языках журнал для народа[369].

Идея о том, что в борьбе с поляками имперские власти нуждаются в союзниках уже сегодня и еще больше будут нуждаться в будущем, пробивала себе путь в сознание части санкт-петербургских чиновников и влиятельных публицистов. В столице империи начали циркулировать и идеи о необходимости использования методов политики «разделяй и властвуй». Возможно, идеи, приходившие из Вильны, и те, что обсуждались в Санкт-Петербурге, были взаимосвязаны[370]. В начале 1862 года императору была подана программа национальной политики в Северо-Западном крае, подготовленная просвещенными бюрократами и влиятельными славянофилами и содержавшая гораздо более радикальные предложения в сравнении с предложениями В. И. Назимова.

В программе правительству предлагалось взять в союзники малороссов, белорусов и литовцев и таким образом уменьшить польское влияние в Северо-Западном крае. Программа содержала следующие конкретные предложения: учредить как можно больше начальных школ, в которых ввести литовский, белорусский и украинский языки, издавать на этих языках как можно больше учебников и книг религиозного содержания, преподавать эти языки в средних и высших школах; поощрять священнослужителей (конфессия не указана) максимально широко использовать в богослужении местные языки; публиковать постановления правительства на литовском языке, а в случае необходимости и на белорусском и украинском; публиковать статьи на местных языках в издаваемых в губерниях официальных газетах, добавить к выходящей в Вильне официальной газете (речь шла о газете «Виленский вестник») листок по-литовски[371]. Осуществление такой программы действительно можно было бы квалифицировать как поддержку развития литовской, а также белорусской и украинской национальных культур. Однако, несмотря на то что эта программа получила сдержанное одобрение императора, она была отвергнута виленским и киевским генерал-губернаторами, и, что еще более важно, – менее чем через год на западных окраинах началось восстание.