Польша или Русь? Литва в составе Российской империи

Но обращение литовцев в православие не было быстродостижимой целью, что прекрасно иллюстрирует один эпизод весны 1866 года. И. П. Корнилов дал указание Н. Н. Новикову распространить в народных школах Ковенской губернии 220 экземпляров книги «Письма Минского Архиепископа Антония (Зубко) к одному знакомому ему Римско-католическому священнику» и 60 экземпляров книги «Воскресное чтение». Окружной инспектор, признавая полезность таких книг для прибывших из внутренних губерний России учителей, боялся, что они не только будут сами читать эти книги, но познакомят с ними и учеников, что, как считал Н. Н. Новиков, будет способствовать агитации католического духовенства, направленной против русских школ. Распространение этих книг католические священники будут интерпретировать как стремление властей к обращению литовского населения в православие. Очевидно, не имея возможности открыто не подчиниться указанию непосредственного начальства, Н. Н. Новиков обратился к ковенскому губернатору Николаю Михайловичу Муравьеву с вопросом о целесообразности и своевременности подобного шага[584]. Это отношение ясно демонстрирует убеждение Н. Н. Новикова во вреде распространения подобной литературы. Несмотря на поддержку Н. Н. Новикова Н. М. Муравьевым, считавшим, что такие книги могут быть выданы лишь тем учителям, которые желают их получить и согласны оплатить доставку, генерал-губернатор К. П. Кауфман приказал книги разослать и велел только осуществляющим надзор чиновникам учебного округа следить, чтобы эти книги не были использованы как средство антиправительственной пропаганды среди крестьян[585]. Так на Н. Н. Новикова были возложены функции, которые, как он понимал, выполнить было невозможно.

Отношение имперских властей к введению кириллицы в литовское письмо не как к средству стандартизации литовского языка на основе кириллицы, но как к инструменту, позволяющему облегчить обучение русскому языку и заложить основы обращения литовцев в православие, конечно, не могло не изменить и отношения литовцев к этому эксперименту.

Проследить за реакцией крестьян сложно из-за недостатка источников. Но, как уже упоминалось, чиновникам Виленского учебного округа приходилось прибегать к уловкам, и иногда крестьянам учебники, отпечатанные кириллицей, показывали только после того, как те давали согласие на учреждение школы. По свидетельству С. Попова, после того как ему удалось убедить крестьян в пользе напечатанного кириллицей букваря, крестьяне спросили, что станет с молитвенником. Услышав, что и молитвенники будут издаваться кириллицей, «они все замолчали и повесили головы»[586]. То есть для религиозных книг порог отторжения был значительно выше, чем для книг светского содержания.

Перевод не только светской, но и религиозной литературы в кириллическую графику и запрет традиционного письма привели к сопротивлению образованных литовцев, и прежде всего епископа М. Валанчюса. Одной из причин отторжения было игнорирование фонетики литовского языка, и все же основополагающие препятствия, не позволившие литовцам принять или хотя бы терпимо отнестись к навязываемой властями форме графики, были связаны с религиозной сферой, поскольку местные чиновники стремились изменить и содержание католических текстов. Так, в катехизисе католическое крестное знамение было заменено православным[587]. Важную роль играла и уже упомянутая связь между тем или иным алфавитом или графемами и конфессией. Массовый наплыв католиков, желающих причаститься, в Ковну к епископу М. Валанчюсу осенью 1865 года также, скорее всего, отражал опасения католического сообщества в том, что целью учреждаемых народных школ является обращение литовских крестьян в православие[588].

Поэтому неудивительно, что началась и получила массовое распространение нелегальная доставка книг из Восточной Пруссии: за 40 лет (до 1904 года) в Восточной Пруссии вышло 2687 литовских изданий, из которых 2 тысячи были предназначены для литовцев Российской империи. За тот же период в США было издано 712 книг (не считая периодических изданий), часть из которых также была переправлена на территорию Российской империи[589].

В такой ситуации практика национальной политики, при которой уже в начальной школе прослеживалось стремление минимизировать функции литовского языка и с первых дней вести обучение детей на русском языке, вызывала сомнения и у некоторых местных чиновников.

Корректировка методов начального образования