Полшага до мечты

Богадновы жили в одном из ДОСов — так сокращенно назывались девятиэтажные дома офицерского состава — из окон квартиры просматривалась часть аэродрома с вышкой КДП, зданием ТЭЧ, отрезок рулежки и какой-то большой самолет, вернее, только его хвостовая часть; как объяснил Матвей — транспортника Ил-76.

К моменту прихода Анны и Матвея у Богдановых собралось порядочно однополчан. Офицеры постарше были с женами, но были совсем молодые, неженатые, не старше двадцати трех лет. Здесь же присутствовал подполковник Нагатин с супругой, который обрадовался Ане, как старой знакомой.

Квартирка была двухкомнатная, небольшая; раздвинутый, уставленный всякой всячиной стол занимал почти все пространство маленькой гостиной; спинки стульев, на которые усадили новых гостей, практически упирались в длинный сервант.

Тёмку познакомили с двумя белобрысыми мальчуганами, синеглазыми, шустрыми; они охотно приняли гостя в свою компанию, тогда как две девочки примерно тех же лет терлись у колен своих мам, засунув палец в рот и разглядывая исподлобья не внушающих доверия представителей противоположного пола.

— Артем, дай девочке трансформера поиграть. — Аня решила помочь детям наладить контакт и достала из сумки несколько игрушек, которые Тёмка всюду носил с собой.

— Не-а, не дам. Она поиграет, а потом забудет вернуть, — деликатно пожадничал Тёмка.

С мальчиками, однако, игрушками поделился не раздумывая.

Пока Аня наблюдала за детьми, застолье набирало силу: мужчины были навеселе, громко балагурили, хохотали, разговор их подчас ставил Аню в тупик, она склонялась к Матвею и шепотом спрашивала:

— Мне послышалось? Нагатин сказал: «Рванули на групповуху», и это при жене…

— На групповой пилотаж, Анечка. Держись, еще и не такое услышишь.

Анна была девушкой смышленой, поэтому довольно скоро уяснила, что «мусоршмидт» — это любое воздушное судно МВД или вертолет ГИБДД, «сарай» — транспортный самолет, бомбардировщики Туполева — «Тушки», штурмовики Су-25 назывались «грачи», «кости за борт» — означало «катапультироваться», «лететь на лампочке» — с аварийным остатком топлива, и многое другое.

Самолеты-истребители пользовались большим уважением, их по-братски величали «Мигарь» и «Сушка» и относились к ним как к одушевленным верным друзьям. Всего, конечно, Аня запомнить была не в силах, поэтому с почтением новичка взирала на умудренных офицерских жен, которые щеголяли сочными словечками почище своих супругов.

— Выпьем за то, чтобы число взлётов всегда равнялось числу посадок! — провозгласил очередной тост Богданов.

Нагатин предложил выпить за преданных жен, расцветив свою речь восхвалением женщин гарнизона. Оказалось, что при желании он мог выражаться весьма галантно.

— Верная и любящая жена — залог выживания летчика, — добавил он. — А всем не женатикам советую поскорей жениться, как человек со счастливым опытом многолетнего брака.

Его дородная, весьма симпатичная супруга благодарно зарделась, а все присутствующие дружно посмотрели на Аню и Матвея. Видимо, от гостей не укрылось то притяжение, которое с головой выдает влюбленных на людях. Сей факт сыграл Ане на руку: женщины приняли ее в свое общество вполне благосклонно, поскольку отпала угроза обольщения их мужей приезжей красавицей.

Аня с интересом приглядывалась к присутствующим. Несмотря на то, что, по-видимому, все человеческое было им не чуждо, вязало этих людей что-то большее, нежели простое соседство, совместная служба или потребность общения. Она попыталась представить себе жизнь в гарнизоне, изо дня в день, из года в год: у всех в общем-то одни заботы, у женщин — мужья, которых ничем на земле не удержишь, у мужчин — жены и дети, которым хочется отдать больше, чем имеешь. И все, что ни случалось в этом скромном городке, они переживали сообща.

У Ани от выпитого шампанского слегка кружилась голова. Рука Матвея легла на спинку ее стула, он незаметно для остальных погладил пальцами ее кожу в вырезе платья. Больше всего на свете Ане сейчас хотелось бы остаться с ним наедине.

На ней было черное бархатное платье с глубоким вырезом. Бриллианты на сей раз она оставила дома, в московской квартире, надела лишь браслет из белого золота на тонкое запястье, такое же колечко на палец и маленькие сережки.

Матвей по ее просьбе облачился в парадную форму офицера ВВС; почти все мужчины были одеты так же. Очевидно, не только Ане хотелось видеть своего возлюбленного при полном параде.

Выпили за бывших и нынешних отцов-командиров, после чего собрание грянуло авиамарш «Все выше, и выше, и выше…»

— А почему Аннушка молчит? — предъявил претензию Богданов. — Матвей, тебе взыскание: девушка не знает слов самой главной песни.

— Позвольте предложить тост, — расхрабрилась Анна. — Хочу выразить присутствующим свое восхищение. — Она почувствовала, как волна вдохновения подхватила ее и закружила обращенные к ней лица. — Я горжусь знакомством с вами! Счастья вам, здоровья, неизменной удачи и семь футов под килем!