Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

– Раньше на улицах были видны вывески, сделанные вручную ремесленниками. Надписи узкие, простые, слитные. Социалистическая эстетика, которая видна на плакатах пятидесятых – шестидесятых годов, в это время вышла на улицы, попала на вывески, – говорит Артур Франковский. – Компьютеры и пленка послужили причиной упадка городской типографики. Прежде штампованные листы выглядели так заманчиво, они моментально изменяли внешний вид улицы. Люди решали сами: у меня магазин, значит, сделаю себе вывеску. Вопрос пропорции или читаемости в расчет не принимался. Нужно было, чтобы буквы были большие, красные или черные, видимые издалека. Впрочем, typopolo – феномен не исключительно польский, мы находим соответствия ему в Мексике или Колумбии. У нас просто нет традиций типографики, которым подчиняются улицы, благодаря которым они выглядят единообразно, как в Англии или Голландии. Даже сейчас, когда знания и возможности возросли, за нами все еще тянется наследство ошибочных решений девяностых, – подводит итог Франковский.

* * *

Когда улицы стали приобретать более единообразный в своем хаосе вид, а место вывесок с буквами из пленки заняли баннеры с фотографиями из фотобанков, любители графики и местные патриоты начали спешно запечатлевать исчезающие свидетельства любительской рекламы. Раньше, еще прежде, чем в Польше был отправлен первый e-mail, этим занимался Циприан Костельняк, график, многообещающий автор авангардных плакатов, который в восьмидесятых перебрался в Голландию. Плакаты Костельняка имели больше общего с art deco, конструктивизмом и предвоенными комиксами, чем с модными округлостями сюрреализма. На фоне работ других художников они отличались агрессивным нервом и мощной колористикой. Однако лично его интересовало угловатое и серое, он не расставался с фотоаппаратом; когда я рассматриваю его фотографии восьмидесятых—девяностых годов, у меня создается впечатление, что я нашла предка всех ловцов городских духов (не исключая меня и моего инстаграма).

– Цвета немного смешались с грязью на пленке, – смеется Костельняк. Мы рассматриваем аналоговые снимки вместе по Skype. Соединение подводит, картинка зависает, звук хрипит. Совсем не чувствую себя технологически продвинутой.

Когда после 1989 года я вернулся в Польшу, меня поразил ураган букв…

Импровизированная тумба для объявлений на лодзинской улице, 1990

– Моей страстью была типографика и так называемая эпоха железа, то есть ворота, ограды. Это было для меня визуальной сущностью Народной Польши: сейчас же – быстро, дешево. То, что могло просуществовать минуту, существовало десятилетие. Наблюдение за улицей, за тем, что грязно и серо, стало для меня откровением. Я сам признался себе, что это мой мир и что я должен его использовать. Когда после 1989 года я вернулся в Польшу, меня поразил ураган букв в предместьях, но я уже тогда понял, что это временное явление, которое будет постепенно исчезать, как исчезло здесь, в Голландии, – говорит он. – Мы здесь живем в роскошной визуальной среде, все слишком упорядочено. Подлинная визуальная мощь более убедительна, чем дизайн. В Голландии, и с каждым разом все больше в Польше, мне недостает простоты, коммуникации, вытекающей из первичной потребности употребления знаков. В восьмидесятых этого было много.

Реклама с девушкой придает престиж и шик