Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Знаменательно, что Герцен, как и Каменьский, поддавшись либеральным иллюзиям, поверил в возможность проведения социальных реформ сверху, по воле царя. За это он подвергся критике со стороны Л. Булевского, получившей отражение в опубликованной газетой «Demokrata Polski» статье «Взгляд русских на крестьянский вопрос». Автор статьи утверждал: «Для введения прогресса в России в какой-либо форме, хотя бы в форме освобождения крестьян, необходимо свергнуть царизм и избавиться от Польши», «без свержения царизма нет спасения для России». Орган ПДО следил за положением в России, публиковал информацию о крестьянских бунтах, печатал стихи русских революционных поэтов в защиту свободы Польши, приветствовал русских революционеров, в частности, М. А. Бакунина в связи с его побегом из сибирской ссылки. Но «снисходительность» Герцена к Александру II, который «запретил даже думать о Польше», неприятно поразила польских демократов, чей печатный орган еще в 1844 г. писал об «антагонизме» между «польской идеей» «свободы, равенства, братства» и «русской идеей» «царизма, насилия, угнетения». В конце 1850-х годов они выступили с критикой «слишком умеренной» позиции Герцена и Огарева. Подчеркивая, что стремление к «освобождению Польши впитано с молоком матери каждым поляком», они отмечали, что поляки «пролили крови больше, чем все русские журналы, не исключая “Колокола”, пролили чернил», и заявляли, что политическое кредо «Колокола» делает русско-польский революционный союз невозможным: «Наши пути теперь разны», – констатировала газета «Demokrata Polski». Этот резкий вывод, несомненно, имел под собой основание, так как был спровоцирован либеральными колебаниями Герцена в вопросе об отношении к царским реформам – колебаниями, от которых он вскоре излечился. Но были и другие основания для заявления органа Централизации о расхождении путей русских и польских революционеров. Они заключались в различном отношении как к крестьянскому вопросу в частности, так и к соотношению социальных и национальных проблем в целом. Если русские революционные демократы прежде всего стремились к разрешению социальных проблем в российской деревне, то для польских революционеров на первом месте стояла реализация национальных целей, а социальные проблемы отходили на второй план, их решение имело лишь вспомогательное значение. На пути русско-польского революционного союза стояло также расхождение во взглядах на будущую участь «забранных земель», то есть украинских, белорусских и литовских территорий, которые Польское демократическое общество, ссылаясь на историю, считало неотъемлемой частью Польши. Подолецкий в 1848 г. писал в газете «Dziennik Stanisławowski» о «единой нераздельной Литовско-Руско-Польской (то есть Литовско-Украинско-Польской. – С. Ф.) Речи Посполитой под общим названием Польша». Поскольку «Колокол» не признавал исторические права Польши на «забранные земли» безусловными, газета «Demokrata Polski» укоряла русских революционеров: «Неужели в царском государстве не осталось уже ни одного достойного наследника Пестеля, который бы, как он, признавал Польшу в тех размерах, какие она имела много веков назад?». Это указание на «многовековую» историю подразумевало восстановление Польши в границах шляхетской Речи Посполитой 1772 г., но, как оказывалось, могло означать претензии не только на «забранные земли». Я.Н. Яновский, в частности, в 1848 г. в письме редактору французской газеты «Le National» разъяснял, что исторические границы Польши времен Ягеллонов включали также Курляндию и Малороссию с Киевом. Правда, не все демократы ставили вопрос в такой плоскости: Я. Чиньский, например, вообще не акцентировал вопроса о будущих границах свободных народов России и Польши. Более того, ввиду назревавших в начале 1860-х годов повстанческих настроений он осуждал споры о границах как проявление «политической близорукости» и даже «слепоты». В целом, несмотря на все разногласия, польские демократы в эмиграции приходили к выводу о том, что «Польша может пойти своим путем, а Россия своим и развиваться рядом друг с другом, как подруги и сестры». Более того, они заявляли о готовности к революционному сотрудничеству с русскими: «Наследникам Пестеля, – утверждала газета «Demokrata Polski» 14 февраля 1859 г., – мы всегда готовы подать братскую руку и заключить с ними союз у алтаря общей свободы». Такая позиция находила поддержку у рядовых членов Польского демократического общества: в частности, в письмах Я. Н. Яновскому они выражали уверенность в победе революции в России и Польше и выступали за революционное сотрудничество двух народов¹⁸⁴.