Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Нерешительность и непоследовательность действий Главного комитета в отношении революционной повстанческой организации в Польше вызывали недовольство и возмущение радикального крыла демократов. Это нашло отражение в выступлении Л. Булевского, критиковавшего социальную «умеренность» Комитета, национализм, недоверие к русским революционерам. В январе 1863 г. он вновь призвал к немедленному признанию Центрального Национального комитета и к подчинению ему эмиграции, к активному участию ее в подготовке и проведении восстания, к провозглашению аграрного манифеста и к заключению русско-польского революционного союза – действий, необходимых для успеха борьбы. В знак протеста Булевский отказался признать существующее объединение эмиграции и провозгласил, что Польское демократическое общество и его печатный орган «продолжают жить». 20 января 1863 г. в русской вольной типографии Герцена был напечатан последний номер газеты «Demokrata Polski», где содержалось сообщение о признании ЦНК «левицей» и была сформулирована программа близящегося восстания. В статье «Восстание и наделение землей – вопрос, жизненно важный в настоящее время» Булевский напоминал о необходимости для успеха восстания «всеобщего содействия крестьянского люда»: «Если восстание должно вспыхнуть, то нельзя обойтись без участия крестьянства […]. Если крестьянство двинется, победа будет несомненной. Если оно останется вне движения, гибель неминуема. Элементом, осуществляющим все святые дела, элементом, освобождающим отчизну, является самоотверженность крестьянства». Но, указывал он, «одними обещаниями крестьянства не завоевать», и при «нынешним охлаждении отношений было бы горькой иллюзией рассчитывать на участие крестьянства» в восстании. «Если бы завтра было водружено знамя восстания, – заявлял Булевский, – польский люд не присоединился бы к нему […]. Освобождение какой родины должно завоевывать с оружием в руках польское крестьянство? Оно никакой родины не потеряло, оно никогда не имело родины». Он подчеркивал, что «восстание ударит, как гром», а «наделение крестьян землей в собственность не является делом одной минуты», и если взрыв произойдет раньше этого акта, он вновь «повлечет за собой […] использование щедрой ссуды крестьянской силы и крови взамен за позднейшую выплату тех прав, которые с давних пор ему причитаются. Правда всемерно взывает об обратном порядке […]. Дело наделения землей в собственность должно предшествовать минуте взрыва». «Если сигнал к восстанию прозвучит без предварительного наделения крестьян землей, – предупреждал Булевский, – то крестьянство услышит этот сигнал так, как если бы вообще его не слыхало», тогда наступит «разочарование, поражение и тяжкая ответственность перед родиной»²³⁷.