Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

На самом деле Центральный Национальный комитет не мог принять ультимативных условий Мерославского и стремился договориться о сотрудничестве на иных основаниях. В середине сентября 1862 г. Даниловский привез в Париж письмо ЦНК и был уполномочен заключить с генералом соглашение. В письме Центральный Национальный комитет признавал, что недооценивал возможности эмиграции в деле подготовки восстания, но осуждал стремление Мерославского игнорировать работу патриотов в Польше и их внутреннюю организацию. Он вновь предлагал генералу сотрудничество, утверждая, что «на одном и том же поле могут сойтись обе стороны, отдавая делу то, что каждая может дать. Польские союзы и комитеты все вместе – приобретенное влияние, людей и средства, а генерал Мерославский – техническое умение, свою особу и свое имя». При этом ЦНК предупреждал: «О военной диктатуре не может быть и речи до первой победы, а с другой стороны, напротив, всякие предварительные условия смешны и бессмысленны. В первый момент должно существовать какое-то правительство – коллективное и гражданское, хотя бы оно просуществовало несколько дней или несколько часов, и должен существовать главнокомандующий, назначенный сверху этим правительством». Посылая генералу на консультацию план военной борьбы, Центральный Национальный комитет вновь предлагал ему военное руководство, заверяя, что его с радостью примут все комитеты и революционные союзы, как только он явится «с готовым планом восстания в стране». Даниловский убеждал Мерославского принять эти условия, но тот твердил о своей популярности и возлагал надежды на Революционный комитет, а затем потребовал изменить состав ЦНК и ввести в него своих сторонников. Охваченный самомнением, он заявлял: «Пусть не советуют мне зарывать свои таланты, когда я чувствую, что могу руководить польским народом […], пусть примут мои планы и доверятся старому опытному революционеру, который никогда еще не обманывал оказанного ему доверия». Переговоры с Даниловским длились на протяжении месяца, но не привели к результату, однако Центральный Национальный комитет затем неоднократно делал новые попытки договориться и 30 ноября 1862 г. приказывал своему агенту Ю. Цверцякевичу представить генералу «пункт предложения, которое Комитет сделал относительно объединения, и сообщить ответ». Ответа не последовало, и уже в конце декабря 1862 г. ЦНК вновь направил к Мерославскому Ф. Годлевского, а также послал в Париж В. Еску и Г. Василевского. Генерал не отвечал на эти предложения руководителей повстанческой организации, так как надеялся осуществить свои планы с помощью Революционного комитета. Но он переоценивал его возможности и степень его влияния в патриотических кругах Королевства Польского. Прочной поддержки Революционный комитет не получил, и это привело к тому, что в конце декабря 1862 г. – начале января 1863 г. Росцишевский был вынужден его распустить и отослать Мерославскому его печать и документы³⁰⁹.

Таким образом, происки генерала окончились неудачей, но они нанесли немалый вред революционному движению в Королевстве Польском и делу подготовки вооруженного восстания. Эта попытка расколоть тайную революционную организацию затрудняла действия Центрального Национального комитета, вводила в заблуждение патриотов, ведя к опасной путанице, смешению действий двух комитетов – ЦНК и Революционного. Когда сторонники Мерославского опубликовали воззвание, содержавшее обещание уберечь членов повстанческой организации от предстоявшего рекрутского набора, оно было воспринято как гарантия со стороны Центрального Национального комитета, и тот, не желая обнаруживать «раздвоения», оказался вынужден приблизить срок начала восстания, хотя подготовка к нему была далеко не завершена. К тому же толкали ЦНК и постоянные подстрекательские призывы «мерославчиков» к немедленному взрыву и обвинения его в измене. На опасность действий Мерославского и его сторонников обращало внимание и само руководство Центрального Национального комитета. Но если А. Гиллера пугала демагогия Мерославского как чересчур революционная, то другой член ЦНК 3. Падлевский видел в ней опасность для дела революции. Поэтому в январе 1863 г. в беседе с Ф. В. Пясецким он чрезвычайно резко выступил против генерала, заявив, что «узурпацию Мерославского нужно решительно пресекать на каждом шагу». И Гиллер, и Падлевский последовательно выступали против соглашения ЦНК с Мерославским, но большинство его членов так и не освободилось от иллюзий относительно генерала, и это определило мягкотелую политику Центрального Национального комитета, которая в дальнейшем, уже в разгар повстанческой борьбы, привела к гибельному для восстания 1863 г. решению о провозглашении диктатуры Мерославского³¹⁰.