Польская Сибириада

Он один знал, какой радостью было для него рождение сына. Как он гордился, что Наталка подарила ему наследника. Еще одно подольское поколение Даниловичей! Ребенок был здоровый, крепкий, живой. А теперь? Анджейке шел восьмой месяц, и малыш таял на глазах. Глубоко запавшие глаза, ненормально большая голова, ручки и ножки, как тростинки, животик вздутый. Всегда радостно реагировавший при виде отца, тянувшийся к нему ручонками, теперь малыш тихонько скулил или безучастно смотрел в потолок. То жадно глотал все, что ему давали, то с плачем все выплевывал. Даниловича мучили угрызения совести. Почему он в ту февральскую ночь, когда их выгоняли из Червонного Яра, не подумал, что с ними может произойти потом? Конечно, трудно было ожидать ссылки в Сибирь, но ведь им ясно сказали, что переселяют «в другую область». Зачем он упирался, зачем тащил за собой Наталку, зачем обрек только что родившегося сына на скитания? Какого черта скулил, чуть ли не ноги обнимал Леонову, чтобы только он позволил Наталке ехать с ним? Осталась бы дома, была бы здорова. И сынок был бы здоров. А теперь?!

Во время этих мучительных ночных раздумий Даниловичу пришла в голову одна идея. Если бы ее удалось осуществить, Наталка с сыночком могли бы вырваться из сибирской ссылки! Он решил, не откладывая, посвятить во все жену.

— Когда Савчук прочел нам о капитуляции Франции, я понял одно: если в мире не произойдет что-нибудь чрезвычайное, ну не знаю, какая-нибудь новая мировая война, чудо какое-нибудь, нам конец! Никакой надежды на скорое возвращение в Польшу. Если когда и вернемся, так может годы, десятки лет пройдут. А может, и навсегда тут останемся, и сгнием в этой Сибири. — Наталка слушала внимательно, иногда только тяжело вздыхала. Ежи погладил, поцеловал ей волосы. — И знаешь, я подумал, надо любой ценой попробовать выбраться отсюда. Надо бежать!

От удивления Наталка приподнялась на локте.

— Бежать? Как? Это же невозможно!

— Почти невозможно. Но определенный шанс есть. И мы должны им воспользоваться. Хотя бы из-за Анджейки. Послушай меня внимательно, а потом вместе решим.

Через несколько дней Наталка Данилович отправилась на прием к коменданту Савину, и донесла на саму себя и своего мужа. Допрошенная затем Савчуком, она созналась, что живет с Ежи Даниловичем вне брака, что ее фамилия Величко, она украинка и депортации поляков не должна была подлежать. В эшелоне и в Калючем она оказалась по случайному стечению обстоятельств. Будучи полноправной гражданкой СССР, она требует для себя и своего сына права возвращения на Западную Украину, где она родилась и где до сих живут все ее ближайшие родственники, которых советская власть не трогала и не переселяла. Она сообщила Савчуку подробные данные о родственниках, их точный адрес.

Савчук протокол вел по-русски, но в разговоре с Наталкой переходил на украинский. Он хотел проверить, знает ли допрашиваемая украинский язык. Закончил писать протокол, дал ей подписать.

— Мы должны все проверить. А вам не жалко Даниловича? Живете вместе, ребенок есть. Вы отдаете себе отчет в том, что если даже вам разрешат вернуться на Украину, то его отсюда не выпустят. Поляк, спецпереселенец, офицер…

— Офицер? Мой муж, то есть Данилович, никогда офицером не был.

— Муж не был офицером? Защищаете его. Но нам и так все известно. Я понимаю, это отец вашего ребенка. Но он должен будет остаться здесь. Может быть, навсегда…

— Пан комиссар, не мучайте меня. Что меня с Даниловичем связывает, это мое личное дело. Главное, я решила бороться за возвращение, у меня тут ребенок гибнет! Тут капли молока для малыша достать невозможно. Помогите мне отсюда уехать, умоляю! А Данилович — отец ребенка, он должен понять. Помогите же мне, умоляю!

— Не плачьте. Как русские говорят «Москва слезам не верит»… Проверим, посмотрим. Закон есть закон. Это хорошо, что вы доверяете советской власти. Ждите спокойно. Такое решение не зависит ни от меня, ни от коменданта Савина. А пока никому ни слова о своей просьбе.

В комендатуре Наталка придерживалась версии, согласованной с мужем. План Даниловича в общих чертах сводился к тому, что если удастся освободить Наталку с ребенком из ссылки как незаконно переселенную, тогда и он потом попробует получить разрешение на возвращение, а в худшем случае сбежит отсюда. Наталка долго не соглашалась. Не верила, что получится. Но страх за жизнь единственного сына склонил их пойти на риск…

Из управления НКВД в Тайшете пришла радиограмма. Сообщение было кратким: «Дело Н.В. проверим. Ответ откладывать, использовать Н.В. в оперативной разработке». Савин вызвал Савчука и показал ему депешу.

— Ясно?

— Ясно, товарищ комендант! Поработаем.

— А ты думаешь, эта Величко сама придумала такой ход?

— Сомневаюсь, так же, как вы. Я к Даниловичу давно присматриваюсь. Поболтал тут с ним. Воевал, говорит, только с немцами. А черт его знает, не с нашими ли? К нему прислушиваются не только в его бараке. Разбирается в политике. К жене и ребенку привязан. Это он умно придумал. Формально Величко тут содержится незаконно.