Польский рассказ

— Случайность, — ответил мой гость. — И надо же было произойти такому совпадению, что как раз в тот момент пришли реквизировать комнату и что они позвонили в дверь так, как всегда звонили мы. Помните — три коротких звонка. Мы сначала услышали один звонок, а потом еще два, будто кто-то хотел исправить свою ошибку. Я подумал, что это вы, и даже рассердился, потому что до одиннадцати оставалось целых пять минут, а настоящая пунктуальность заключается не только в том, чтобы не опаздывать, но и в том, чтобы не приходить раньше времени. Случайностью было также и то, что вы опоздали: видимо, что-то помешало вам прийти вовремя, хотя с вами такого никогда не случалось.

Мы оба задумались. Молчание прервала моя жена.

— В опоздании моего мужа не было ничего случайного, — сказала она. — Это я помешала ему прийти вовремя.

Удивления на лице моего гостя я не заметил: он, видимо, знал, что женщины вообще, а жены в особенности, — естественная причина опозданий мужчин.

— Да, — продолжала моя жена. — Это я помешала вашей встрече, именно поэтому она и состоялась с двадцатишестилетним опозданием; и, кто знает, может быть, поэтому она вообще состоялась. Я прекрасно помню тот день, конец ноября был таким же погожим и теплым, как теперь. Мы даже могли обогревать квартиру газовой горелкой, вставленной в кафельную печь, что было строго запрещено, но в те времена все, что мы делали, было строго запрещено и каралось лагерем или смертью. Это неправда, что нам было не страшно, нам было очень страшно, иногда человек просыпался ночью, обливаясь холодным потом — во сне ему было еще страшнее, чем наяву, только теперь мы этого не помним, и нам кажется, что мы были только молодыми и только храбрыми, но я этот страх помню, он был всегда, хотя его глубоко прятали, так же как все эти опасные бумаги в выдолбленной скалке для теста, в выдолбленной ножке стола или ночнике. У нас было самое большое и самое организованное Сопротивление во всей Европе, и немцы знали об этом лучше, чем кто-либо, лучше, чем мы сами, и поэтому никто из нас не вправе был считать, что мы играем в какую-то игру, из которой в случае необходимости можно выйти. Вспомните всех этих женщин и девушек, которые были подлинным нервом организации: связные, посыльные, распространительницы подпольной прессы, одинокие учительницы, предоставлявшие свои квартиры для встреч, хотя и были предупреждены, какие это будут встречи, вдовы, отдававшие подвалы своих загородных домиков под подпольные типографии и склады оружия, жены, разделявшие опасность со своими мужьями, матери, подвергавшие опасности своих детей, хотя и знали, что назначение матери в том, чтобы беречь своего ребенка от опасности, всех женщин, которые не перестали быть женщинами, матерями, женами.

Моя жена замолчала, а перед нами прошли стертые временем и выцветшие, как старые фотографии, лица связных, посыльных, распространительниц подпольной печати и хозяек конспиративных квартир, всех тех прекрасных девушек и женщин, многие из них живы лишь в нашей памяти, некоторые еще среди нас.