Польский рассказ

— Я говорю это не для того, чтобы их оправдать, — сказала моя жена, — а потому, что не надо стыдиться своей женской природы. У нас бывают опасения, страхи и предчувствия, нам самим непонятные, воспринимаемые нашими мужьями и сыновьями с неприязнью или недоверием. В тот день я проводила моего мужа до дверей, потому что всегда на счастье стукала его мыском по щиколотке, так я делаю, когда надо, и сейчас. А тогда желать счастья надо было при каждом выходе из дому. Люди выходили и уже никогда не возвращались или возвращались спустя много лет, как вот вы, и каждый взгляд у дверей мог быть последним. По сей день я испытываю беспокойство, ожидая знакомый поворот ключа в замке, и оно, наверное, никогда не покинет меня, но в тот день я была спокойна до самого порога, и только тогда, когда стала отодвигать засов, почувствовала, что, если позволю ему выйти, если не задержу его хотя бы на минуту, с ним произойдет что-то такое, чего я не смогу простить себе до конца жизни. Нельзя было терять ни секунды. Я захлопнула дверь, стала кричать, рыдать, удерживать, — словом, устроила такое представление, которого он ни до этого, ни после никогда не видел. Он не мог оставить меня в таком состоянии, потому что я вела себя не как конспиратор, а как сумасшедшая. В какой-то миг все кончилось так же внезапно, как и началось, и я сказала ему совершенно спокойным тоном: «Теперь можешь идти», — и подтолкнула его к двери. Он посмотрел на часы, еще раз убедился, что ко мне вернулся рассудок, и выбежал как ошпаренный. Надо сказать, что мой муж всегда выходит в последний момент, и поэтому достаточно задержать его на минуту, чтобы он опоздал. Остальное вы знаете. Но вы не можете себе представить, как я с ним мучилась до самого освобождения: сколько раз, отправляясь на явку, он внимательно следил за мной, нет ли у меня каких-нибудь предчувствий. Но я уже до самого конца ничего не предчувствовала, и мне даже как-то было неловко, что я его разочаровываю. Единственный раз в жизни я вела себя как сумасшедшая, а потом оказалось, что именно в тот раз я вела себя здраво.

Моя жена замолчала, а мы на минуту задумались над женскими предчувствиями, о которых еще очень мало известно, хотя они такие же древние, как страх и беспокойство в душах матерей и жен, а потом опять начали разговор о событиях тех лет. Это было тяжелое и трудное время, памяти которого мы остались верны, как каждый, кто, начав борьбу, возвращал себе и человеческое и национальное достоинство, ибо одно без другого не существует.

Перевод В. Бурича.

Станислав Зелинский ЧЕРНЫЕ ТЮЛЬПАНЫ

День подходил к концу. Краски поблекли. Очертания предметов сгладились. Из углов комнаты к окну уже потянулся полумрак и вместе с табачным дымом заполнил дом предвечерними сумерками. Еще минута, и на улице зажгут фонари.

Трое мужчин сидели в креслах, слегка отодвинутых от стола. Сгущавшаяся тьма скрадывала черты их лиц. Вспыхивали и гасли огоньки сигарет. Городской гул почти не долетал сюда, до верхнего этажа, и все разговаривали, не напрягая голоса.

— Сумерки — любимое время болтунов… Тянутся недолго, но, прежде чем перейдут в вечер, взбудоражат воображение не хуже вина. Вызывают картины прошлого. Пришпоривают память. Я наслушался в жизни всякого… Каждый рассказывал по-своему: кто коротко, кто длинно, кто занятно, кто скучно, но большинство начинало рассказывать в предвечернюю пору. Не зажигая огня.

— Рассказы, рассказчики… Хо-хо, не часто у меня хватает на это времени, — с нескрываемой иронией отозвался другой. — Жизнь моя идет быстро. И в конечном счете за стандартными фразами теряется волнующее содержание историй, о которых ты говоришь. Все мы стараемся выставить себя в выгодном свете, тянемся к готовому и повторяем свои истории так часто, что они утрачивают всякий смысл и значение. Остается лишь звук или вереница букв на бумаге.

— Это напоминает мне… — начал третий, но прежде, чем он закончил фразу, его грубо прервали:

— Ты собираешься говорить о стандартных фразах?

— В известном смысле — да. Что бы ты сказал, прочитав такую фразу: «Мы подружились на развалинах немецкого фашизма!»? Стандартная фраза, да?

— Что за привычка! Сперва скажи, о чем ты хочешь рассказать, а потом задавай вопросы. Пожалуйста, рассказывай… Во всем виноваты сумерки, а не ты. Они на каждого по-своему действуют.