Польское Наследство

Гости сомневались, и сомневались бы дальше, но в этот момент распахнулась широко главная дверь, и в гридницу ввалились две дюжины ратников и еще дюжина простых горожан. Пристыженные, они пришли на помощь своим — почти победителям. Среди них было несколько лучников.

И замерли.

— Сдавайтесь! — повторил Гостемил, продолжая душить главного.

Один из гостей, обезумев, поднял сверд и кинулся к Гостемилу, чтобы ударить его в спину. И ударил бы, если бы помощник главного не встал бы у него на пути и не всадил бы ему в грудь кинжал. Обезумевший рухнул на пол и остался недвижим. Остальные гости бросили сверды на пол. Трое или четверо ратников стали их поднимать. Помощник с чуть приподнятыми в знак перемирия руками подошел к Гостемилу и остановился в трех шагах.

— Не убивай его, — сказал помощник.

— Если я его выпущу, он меня прикончит, — прохрипел Гостемил.

— Нет. Шахин, не сопротивляйся. Ты слышишь, Шахин? — спросил помощник по-славянски.

Шахин мигнул обоими глазами. Гостемил осторожно ослабил хватку.

— Шахин, даже не думай, — добавил помощник по-славянски.

Гостемил с трудом поднялся и огляделся. Гости стояли смирно, лучники направили на них луки.

— Что с этими делать, болярин? — спросил воевода.

— Что ты меня-то… спрашиваешь? — раздраженно сказал Гостемил, отдуваясь. — Я не посадник. Свяжите их, посадите в это… как его… удилище… нет, ристалище… ну, в общем, в острог. А то и отпустите, пусть едут домой. Мне-то что, мне только деньги мои нужны, незаконно гостями присвоенные. Ах, да, дознайтесь у них, куда они дели посадника, и освободите его. Впрочем, можете и не освобождать, толку от него, судя по всему, никакого. Тебе и быть, воевода, временным посадником.

— Ага, — сказал воевода. — Ну, тогда что ж… Тогда… свяжите этих двух сперва, — он показал рукой на главного и помощника.

Главный презрительно улыбнулся, будто ничего другого и не ожидал. Помощник покачал головой.

— Болярин, — сказал он. — Ты говоришь, не подумав. Нас прикончат этой ночью, и ты об этом пожалеешь.

— Почему же пожалею? — спросил Гостемил, подбирая обломок своего сверда и рассматривая его.

— Мы дети Зибы, — сказал помощник.

Гостемил замер.

— Близнецы, — добавил помощник. — Его зовут Шахин. А меня Ширин.

Гостемил бросил обломок на пол.

— Ширин — женское имя, — сказал он.

Помощник не ответил.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ДЕТИ ЗИБЫ

Несколько ратников съездили к одному из окрестных землевладельцев и под расписку воеводы привели пятерых холопов — закапывать трупы. Гостей похоронили сразу и без церемоний, «ростовчан» тоже. Среди убитых ратников оказался один христианин. Священника в церкви не было — и вообще богослужения прекратились около двух недель назад. Татьяна, суровая среднего возраста хозяйка крога, в котором остановился Гостемил, совершила по его просьбе обряд на правах обыкновенной христианки. Пленных ввергли в узилище, включая раненых.

Детинец наполнился ратниками — оказалось, их около двух сотен, и все они только что вернулись в город из каких-то отлучек по важным делам. Сунулись под часовню, где хранилось золото, а воевода, занятый административными неувязками, не успел вовремя появиться и поуправлять — возникла драка. Выявилось еще двое убитых. Затем золото вынесли наружу в мешках и разложили перед входом в терем. Воевода выдал каждому ратнику жалованье за три месяца. То, что осталось, показалось наблюдавшему брезгливо за действом со стороны Гостемилу смехотворно малым. Даже если ратники в радости и драке умудрились украсть половину золота — все равно трудно представить, что вот она — вся черниговская казна, вместе с золотом Семяшки и других купцов. Также прошел слух, что деньги увез сбежавший священник. Вытащили из узилища одного пленного «ростовчанина» и допросили, и вскоре выяснилось, что несмотря на то, что подозрения со священника не снимаются, основная часть казны скорее всего перенаправлена Свистуну в Семидуб.

— Что такое Семидуб? — спросил воеводу Гостемил.

— Так Свистун называет свой дом.

— И где же этот дом находится?

— Боюсь, что победа над черными лешими вскружила тебе голову, болярин, — ответил воевода. — Со Свистуном не хотел связываться даже сам Мстислав.

— Ничего, я выше Мстислава ростом, — сказал Гостемил. — Так где же?

Воевода вздохнул. Двое ратников, слушавшие разговор, переглянулись и посмотрели на Гостемила с восхищением.

— Откуда ты родом, болярин? — спросил воевода. — Хочу знать, где таких людей как ты женщины рожают.

— В Муроме, — ответил Гостемил, и подмигнул. — Так где же ваш Свистун обитается? Я не драться с ним собираюсь. Я сторонник дипломатии. Драки — примитивны оне.

— Ишь, какой скорый. Ты уедешь лясы точить со Свистуном, а мы тут разбирайся — откуда и зачем к нам гости пожаловали диковинные.

— Из Каира они к вам пожаловали, — сказал Гостемил. — В целях завоевания и порабощения вас. Вот все и разъяснилось. Теперь скажешь, где Свистун живет?

— В Черной Грязи.

— Я серьезно спрашиваю.

— Так называется место. Черная Грязь.

— Это где?

Воевода показал рукой.

— Юго-запад, — определил Гостемил. — На том берегу? Между Десной и Днепром?