Полуденные песни тритонов[книга меморуингов]

Между прочим, на днях она мне звонила. Ночью. Я уже лег спать, все в доме — тоже, даже египетский кот по имени Усама бен Ладен. Кот обычно засыпает позже всех, потому что ночью он пытается достать собаку породы далматин по имени сэр Мартин. Днем достать пса невозможно — тот намного больше и сильнее. Зато ночью это реально, надо выждать момент, когда пес уже спит, подкрасться к креслу и дать ему лапой в нос — все, как и положено настоящему террористу. Мартин тупо просыпается, мотает головой, пытается заснуть снова. Усама тихо пересиживает этот момент где–нибудь под диваном, а потом рискует повторить, как правило, это заканчивается для него плохо, но все равно лучше, чем днем.

Так вот, даже кот уже уснул, и тут раздался звонок.

Я взял трубку и услышал, что в ней играет музыка.

— Алло! — сказал я.

Мне никто не ответил, тогда я положил ее на аппарат и пошел смотреть почту.

У меня сильная интернетозависимость, я постоянно смотрю почту — вдруг кто–нибудь что–нибудь напишет.

Иногда пишут, но тогда была лишь реклама.

Спам с дурацкой темой: «Встречайте матрицу»!

Я удалил его, не читая, вышел из сети и услышал очередной телефонный звонок.

В трубке опять играла та же музыка. Я в сердцах выдернул шнур из розетки, но сразу же вспомнил, что там временами отходит какой–то контакт и тогда линия просто перестает работать. А я этого не могу перенести — во–первых, у меня интернетозависимость, а во–вторых, кто–нибудь может позвонить.

Не ночью, конечно, днем.

А если линия не работает, то он и не дозвонится, а вдруг мне должны сообщить что–то очень важное, пусть даже я и не знаю, что?

Я начал пытаться подсоединить шнур, но телефон все не работал.

Из своей комнаты вышел старший сын, он переводчик, часто засиживается за работой до глубокой ночи.

— Это что у тебя за звуки? — спросил он.

— Телефон, — ответил я, — он опять не работает!

Денис начал сам подсоединять шнур к розетке.

Проснулся Усама и решил дать Мартину по носу.

Жена с дочерью так и не проснулись, даже когда телефон вновь заработал и нам СНОВА КТО-ТО ПОЗВОНИЛ.

И ОПЯТЬ ТАМ ИГРАЛА МУЗЫКА!

— Алло! — чуть ли не проорал в трубку Денис. — Вам что надо?

Музыка все продолжала играть, конца ей не предвиделось.

— Это — матрица! — уважительно сказал я.

Наверное, мне надо было взять трубку самому и пропеть что–нибудь в ответ. И тогда мне бы удалось войти в нее, хотя — зачем?

Это бы помешало мне оставаться частным лицом, всю жизнь мне кто–нибудь пытается помешать оставаться частным лицом, всем от меня чего–нибудь надо.

Матрице вот — тоже.

ИДИОТЫ!

Хотя на самом деле не исключено, что я просто болен социопатией, это такая хрень, когда у тебя проблемы с обществом. От этого ты плохо адаптируешься и социально мало активен.

Например, не ходишь на выборы.

Я НЕ ХОЖУ НА ВЫБОРЫ!

И выбираешь себе странную работу.

У МЕНЯ ОЧЕНЬ СТРАННАЯ РАБОТА!

Я пишу книги.

Эта вот — то ли десятая, то ли одиннадцатая, а может, что и двенадцатая.

Для такой работы моя социопатия не помеха, даже наоборот. Причем, я всегда знал, что буду этим заниматься, ведь чем еще заниматься частному лицу, как не писать книги? То есть, даже не быть писателем, а быть человеком, который пишет книги. Писатель — это профессия, а для меня это образ жизни, хотя у меня есть членский билет Союза каких–то писателей. По–моему, российских. Он красный и на нем еще написано

СССР,

хотя никакого СэСэСэРэ давно уже нет.

В жопе!

И слава Богу!

Самое смешное, что онанировал я последний раз еще в СССР, потому что в мае 1991 году, пусть и был уже много лет, как частным лицом, все равно проживал в той странной стране. Сегодняшняя все равно получше, хотя и в ней дерьма предостаточно, но достают меня меньше. Могут и вообще не доставать, самому приходится — иначе жрать будет нечего. Есть, кушать, вкушать, питаться. Кормить детей и зверей. Но не достают, я ведь писатель, а не олигарх, это матрице по барабану, кто ты, все равно звонит, но тут главное — не запеть ей в ответ!

Что же касается того давнего эпизода последнего моего самоудовлетворения, то особо распространяться о нем я не считаю нужным, пусть это будет одним забытым эпизодом из жизни одного частного лица.

Разве что надо сказать, где это могло быть.

Наверное, в квартире моего покойного отчима на Речном вокзале.

Дом почти рядом со станцией метро.

Отчим умер в конце октября 2002 года.

Моя мать развелась с ним еще в 1970.

Иногда мне кажется, что той весной мы встречались с ним в последний раз.

Я его очень любил, меня даже не смущало, что он был гомосексуалистом.

Точнее, бисексуалом.

Ну, был бисексуалом, и что из того?

Но на похороны я не поехал, хотя повторю: я его очень любил.

Совсем не обязательно хоронить тех, кого ты любишь.

Входить в квартиру, где уже никто не живет.