Полуденный паром

Парикмахерша. Инвалид. Не этот, а вообще...

Доцент. С ним была девочка.

Парикмахерша. Я не видела.

Чем ближе к берегу и гавани, тем оживленнее становится дорога. Сначала «Волга», потом — инвалидная коляска. Коляску обгоняет наш грузовик с хлопком. А впереди всех едет туристский автобус «Икарус» с крупной табличкой на переднем стекле: «Заказной». Окна «Икаруса» открыты, и он разбрасывает на обе стороны в солнечный утренний мир выкрики, смех, женский визг и запах пива.

Какая-то районная промкооперация едет на остров, чтобы весело провести иванов день, и все уже настроились на соответствующую волну. Автобус выглядит, как банкетный зал. В передней части автобуса стоит большой молочный бидон, и главный бухгалтер, толстая самоуверенная сорокапятилетняя женщина в строгом сером костюме, плотно обтягивающем ее пышные формы, черпает из бидона эмалированной кастрюлькой и наливает в кружку пиво. Лицо у нее при этом чуть ли не благоговейное.

Кружку подносят в первую очередь баянисту, сидящему возле двери с громоздким инструментом на коленях. Затем кружка начинает путешествовать по шумному автобусу. Здесь едут девушки из пошивочной мастерской — во рту полно зубов, в голове — ветер, все в легких платьях, одна другой красивее.

Сзади на длинной скамье сидят четверо мрачных мужчин. Для них перспективы этого длинного пустого дня сводятся к зеленой пятилитровой манерке с пивом. Украдкой переходит из рук в руки четвертинка. Похоже на то, что между ними и остальными пассажирами — незримая стена. Среди этих четверых мрачный грузный человек. Это заведующий мельницей.

Заведующий мельницей. Выдумали еще тоже — остров! Такой кочке и не удержать мужчину! Нам бы лучше баню — островную, деревенскую!

Второй из четверых — тощий.

Тощий. И что за охота по свету шляться? Чего мы не видели? Куда-то за море волокут, а мы ни плавать, ни тонуть не умеем. Год назад на иванов день сидели мы об эту пору в моем саду под сиренью, и у меня на руках были двойка и десятка крестей, и брат мне еще туза дал. Козырь с колесами. Весь день делом занимались, и такой был чудесный денек, такой длинный.

Третий достает из кармана колоду карт.

Третий. Карты с собой.

Четвертый. Вам четвертого не хватает. Возьмите меня.

Тощий. Ну, раз карты с собой, уж мы этот день как-нибудь переживем. Переживем. Год назад на иванов день мне сдали двойку и туза крестей.

И мрачности как не бывало. Возник новый коллектив с общими целями и интересами.

Шум в автобусе не смолкает.

Выкрики, обрывки фраз. Главный бухгалтер, взявшая на себя роль главного руководителя, командует:

— Споем.

— Чего?

— «Мы из Кунглы»!

— Неохота.

— «Почтальона»!

— Да ну! Приелось!

— «У нас на Сарема растет...»

— Это пускай саремцы поют!

— «Хороши островитянки...»

— Это все песни с того берега. (Баянисту.) Сыграй-ка «Соседского Аду»!

Баянист растягивает свой инструмент и начинает:

— Я с этим самым Аду по-соседски был знаком,
Любил он к дочке Кярнера заглядывать тайком.

Все.

— А ну, гони, дуй в гриву, в хвост,
За полчаса по десять верст!

Баянист.

— Между прочим, он у Кярнеров нисколько не шумел,
Потому как и без ключика в дома входить умел.

Все.

— А ну, гони, дуй в гриву, в хвост,
За полчаса по десять верст!

Баянист и картежники.

— Но и сам я в те же двери тем же способом входил,
И однажды темной ночью за нахалом проследил.

Все.

— А ну, гони, дуй в гриву, в хвост,
За полчаса по десять верст!

Баянист с хором.

— И жилет его и брюки я увидел на окне,
И засаленную шляпу, шикарную вполне.

Все.

— А ну, гони, дуй в гриву, в хвост,
За полчаса по десять верст!

Главный бухгалтер с серьезным видом отбивает такт. Поют все — даже водитель за рулем. Заведующий мельницей поет, не переставая тасовать карты. И с последним куплетом:

— Я хватаю эту шляпу, эти брюки и жилет
И соседу посылаю самый пламенный привет! —

веселый автобус красиво берет вираж.

«Икарус». «Волга». Инвалидная коляска. Солнечная дорога. Пейзаж тем временем стал беднее, монотоннее — это бывшее морское дно, где теперь властвуют камень и можжевельник.