Полукровка.Тень на свету. Книга вторая

– Приговор принят! – по губам Триса скользнула довольная улыбка. – Барух! – Жестом остановив выступившего было вперед воина, Повелитель мрачно нахмурился. – Не надо, его участь давно решена. – Он опустил глаза на скривившегося от ярости кузена: – Когда-то ты обрек меня на долгую смерть, оставив мучиться от бессилия, но та, что я назвал дочерью, нашла путь к свободе. У тебя такого шанса не будет. Ты займешь мое место и будешь обречен на медленное умирание в одиночестве, страдая от невозможности добраться до своих врагов. Я приговариваю тебя к иссушению магии и вечному заточению в каменном мешке! – Ужас в глазах Баруха вызвал в Октарисе мрачное удовлетворение. – Ты будешь подвергнут процедуре на рассвете, а после нее сразу же отправишься в Феерден. Волею богов приговор будет исполнен! – Он перевел взгляд на отвечающего за пленников стража: – Уведи их, пусть ждут своей участи в темнице.

Затянув невидимые путы так, чтобы не сопротивляющиеся пленники могли идти, страж заставил развернуться их к выходу, но едва они успели сделать несколько шагов, как из неровного строя стремительно рванулся воин и яростно вонзил меч в скованное тело Баруха.

От дикой, мучительной боли глаза приговоренного императора широко распахнулись, из прокушенной в попытке сдержать крик губы, заливая подбородок, хлынула горячая кровь, а сам он медленно, словно какая-то невидимая сила старалась удержать его на ногах, опустился на холодный мраморный пол, немедленно окрасив его алой жижей.

В омертвевшей тишине нанесший смертельный удар воин перешагнул через скорчившееся тело и, бросив оглушительно прозвеневший меч под ноги Повелителя, опустился на колени:

– Прости, мой господин, но так будет лучше, – глухой, неестественно спокойный голос демона был полон решимости. – Разве ты не видишь, что ему нельзя оставлять даже такой ничтожный шанс? Ты был там… лишенный магии… без возможности вырваться, и все же ты сумел вернуться! Что, если и он найдет путь назад? Повелитель, ты не можешь так рисковать! Можешь убить меня на месте, можешь казнить вместе… – он судорожно сглотнул, бросив взгляд на сгрудившихся пленников, – …вместе с ними, но ты будешь жить! Я знаю, что поступил правильно, – воин твердо посмотрел в полные ярости глаза Октариса.

Темная, клубящаяся сфера, наливающаяся силой в руках Триса, непонятно как оказавшегося на ногах, заставила преклонившего колени демона обреченно застыть, но опустившаяся на плечо Повелителя ладонь Эрана остановила готовое сорваться заклинание.

– Остановись, – в безмолвии зала, нарушаемом лишь хриплым дыханием умирающего Баруха, тихая просьба эльфа прозвучала раскатом грома, – остановись на минуту. Так ли он не прав?

– Отец, – легкая, как бабочка, рука Эллии коснулась второго плеча вздрагивающего от бешенства Октариса, – прошу тебя, пощади! Разве ты не видишь, что его вела не ненависть, но любовь к тебе? Разве каждый из них, – Эля обвела широким жестом замершие фигуры затаивших дыхание воинов, – не отдаст с радостью свою жизнь за тебя?

В ответ на тихие слова, пронзающие острыми иглами затуманенное вспышкой разочарованной ярости сознание Повелителя, демоны один за другим опустились на одно колено, прижимая раскрытую ладонь правой руки к левому плечу, и в знак величайшего почтения дружно склонили головы.

– Посмотри на них, – мягко тронув напряженную руку, в которой все еще переливался полный Тьмы шар, попросила Эллия. – Сколько из них, несмотря на страх наказания, готовы обменяться местами с этим храбрецом? – И вновь, отвечая ее словам, воины вскочили на ноги, тут же делая шаг вперед.

Ослепляющая Триса волна гнева внезапно отхлынула, оставляя после себя невероятное опустошение, и опасная сфера, подчиняясь сменившемуся настрою, послушно втянулась в ладони Повелителя. Прогоняя остатки тумана, Октарис тряхнул головой и, спустившись с тронного возвышения, сел рядом с коленопреклонённым воином. Еще мгновением раньше несущая смерть рука с болью коснулась покорно опущенного плеча:

– Прости, – тон Повелителя был окрашен тяжелым раскаяньем, – я позволил жажде мщения застлать мой взор. Я так мечтал все эти десятилетия о возмездии Баруху, что не мог ясно мыслить. Ты не сделал ничего плохого, это я не прав, – поднявшись на ноги, Октарис подхватил брошенный на пол клинок и протянул его неверяще вскинувшему глаза демону: – Встань. Ты не прощен, потому что тебе и не требуется мое прощение.

– Если это тебя утешит, мой Повелитель, – внезапно окликнул его охраняющий пленников страж, – то смерть еще не скоро прервет мучения самозванца. Дрезд ударил его в живот. Я заткнул раны, чтобы Барух не истек кровью, так что пара дней невыносимых страданий ему обеспечены. Вряд ли среди нас найдется желающий его лечить, – демон предостерегающе взглянул на Эллию.

По-кошачьи лениво улыбнувшись, девушка безразлично пожала плечами:

– Я тоже не собираюсь облегчать его участь. Прости, отец, но он это заслужил.