Полуночная сделка

– И сколько же выиграла? – Гарриет отошла в сторону, пропуская Клару, которая поставила таз у ног Беатрис. Вода была едва теплой, но благоухала розами. Беатрис со вздохом опустила туда ступни, чтобы они отмокли.

– Не знаю.

– Как это так – не знаешь?

– Я не считала. Неприлично подсчитывать свой выигрыш прямо за столом.

– Так вы не вели счет? А где твои расписки?

– На письменном столе, – подсказала Клара.

Гарриет выпучила глаза, увидев гору расписок. С ошеломленным видом она взяла их в пригоршню, сортируя по инициалам лорда Паулса и Исбеты Лаван.

– Беатрис! Как ты… – Гарриет осеклась и попятилась от ровных стопок бумажек, потом резко развернулась и выскочила из комнаты, с грохотом закрыв за собой дверь.

– Гарриет… – Беатрис вытащила ноги из воды, но Клара схватила ее за лодыжки и сунула их обратно в таз.

– Вы везде грязью наследите.

– Но Гарриет…

– Вы не были такой впечатлительной, как ваша младшая сестра, но и у вас бывает дурное настроение. В ближайшие пару дней у нее начнутся регулы. Конечно, она ранима. Пусть себе дуется.

– Но…

Клара просто не понимала. Гарриет догадалась, как Беатрис получила свой выигрыш; может, сестра уже мчится к отцу, чтобы все ему рассказать! Нужно перехватить Гарриет. Нужно убедить ее помалкивать, а Клара тревожится о каких-то там грязных ногах.

– Она завидует, мисс Беатрис, – сказала Клара, очищая промежутки между пальцами Беатрис от песка. – У вас есть все, чего она желает. Придет и черед Гарриет, но ей сейчас нелегко. Она нафантазировала себе, каким будет брачный сезон – и вот вас везде приглашают, прямо как в книжках. А вы тайком пробираетесь на пляж и пачкаете ноги в песке – такого Гарриет не ожидала. Она боится, что вы совершите ошибку, вот и все.

Это было далеко не все, но слова Клары имели смысл.

– Мне все равно надо с ней поговорить.

– Конечно, – согласилась Клара. – После того, как примете ванну.

Она вытерла ей ноги и повела в купальню, где Беатрис окунулась в квадратную, выложенную плиткой ванну и попыталась расслабиться. Вскоре порыв прохладного воздуха из коридора коснулся ее лица, Беатрис оперлась на край и посмотрела в свирепое, разъяренное лицо сестры.

– Как ты могла! – прошипела Гарриет, звуки эхом отдавались от плитки. – А если бы тебя поймали?

– А что я могла поделать? – прошептала в ответ Беатрис. – Папа дал мне пятьдесят крон на весь вечер. Больше у него не было, а ставки там – десять крон за очко. Ты хоть понимаешь, в какие бы долги я нас загнала?

– Ты выиграла четыреста крон, Беатрис. Четыреста!

– Не такая уж огромная сумма. Они богаты, Гарриет. Настолько богаты, что я даже представить не в силах.

– И никто не заметил?

Беатрис уставилась на выложенный плиткой край ванны.

– Ну не совсем…

– Что?! – взвизгнула Гарриет.

– Говори тише, – велела ей Беатрис. – Ианте решил, что кто-то заколдовал меня и вселил духа, чтобы уничтожить мою репутацию. Я не стала ему ничего рассказывать.

– Ты попалась, – вздохнула Гарриет. – Только милость Небес спасла тебя, разве не ясно? Нельзя больше так делать. Если кто-нибудь узнает…

– Обещать ничего не могу, – сказала Беатрис. – Сезон еще не закончился. А вдруг…

– Но ты должна! – не отставала Гарриет. – Да, вроде бы кажется, что так нужно. Кажется, будто это хорошая идея, однако, если бы я не думала, что папа устроит переполох, я бы…

Беатрис с громким всплеском приподнялась из воды.

– Не рассказывай ему!

– Не буду, – ответила Гарриет. – Но это опасно. Знаешь, почему я не стала ничему учиться?

Беатрис не знала. Гарриет никогда не изъявляла желания поболтать о Высшей магии, только вряд ли сестра стала бы помалкивать, если бы у нее имелись собственные честолюбивые замыслы.

– Никто не предложил тебя научить?

– Помнишь Чарльзов?

Беатрис кивнула. Это были кузены со стороны отца, прошлым летом они приезжали в Риверстон подышать деревенским воздухом. С ними были два мальчика, которые присвоили себе лошадей Клейборнов, и девочка – слишком маленькая для Беатрис, но Гарриет была лишь чуточку ее старше. Они все время бегали вместе, перешептываясь друг с другом, а Беатрис пришлось делать вид, что она ничего не замечает.

– Дороти Чарльз научила меня вызывать низшего духа, – сказала Гарриет. – Совсем мелкого, чтобы спросить, будет ли дождь в день скачек. Мы стащили фрукты для подношения, и Дороти позволила мне произнести слова, чтобы дух пришел.

Беатрис замерла молча. Гарриет задрожала.

– Больше никогда не буду этого делать.

– Все пошло кувырком?

– Нет. Идеально сработало. И ощущение этого волшебства – когда слышишь тончайшие звуки, и каждый запах – это чарующий аромат, и зрение обостряется, и кожу покалывает от малейшего дуновения ветра, – это было чудесно, – прошептала Гарриет. – Хочется делать это снова и снова. Эдак я окажусь на твоем месте, Беатрис, – пытаясь откусить то, что не смогу проглотить.