Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти

В 1669 году Ли Юй основал в Нанкине издательское дело – знаменитую печатню «Сад с горчичное зерно» (это название связано с наименованием небольшого поместья Ли Юя), из которой выходила разнообразная литературная и художественная продукция. В этой печатне, в частности, была издана знаменитая антология живописи – «Каталог живописи из Сада с горчичное зерно» – своего рода пособие для художников. «Горчичное зерно» – образ чего-то очень маленького, почти незаметного. Но в то же время в этой крохотной оболочке может таиться нечто крупное, даже грандиозное. В «горчичном зернышке», как говорили буддисты, может скрываться даже гора Сюймэйшань, то есть в нем заключена как бы вся вселенная. «Сад с горчичное зерно» – это тот микрокосм Ли Юя, где он общался с Природой. Он писал в стихах: «В дождь любуюсь струей водопада, при ясном небе – смотрю на луну. Утром внемлю пению птиц, ночью слушаю песен прекрасные звуки».

В последние года жизни Ли Юй много ездил по стране, а в 1678 году, вернувшись на родину, принял решение обосноваться в Ханчжоу, который очень любил. Недалеко от озера Сиху, на склонах горы Юньцзюйшань (Обитель облаков) он построил дом, разбил небольшой сад, который назвал Садом-террасой (или Ступенчатым садом). В 1679 году он умер и был похоронен на южном склоне горы Девяти светил. Несколько десятилетий спустя могила Озерного старца в бамбуковой шляпе еще существовала. Во всяком случае, даже в начале XIX века об этом последнем пристанище литератора писал один из почитателей его таланта (некий Чжао Куанфу), но потом она затерялась среди окрестных могильных холмов.

В китайской литературе имя Ли Юя связывается прежде всего с драматургией, и в первую очередь с циклом «Десять пьес Старца в бамбуковой шляпе». Его перу принадлежат, вероятно, и другие произведения этого жанра, но их авторство не подтверждено. Особенностью пьес Ли Юя является их жизненная наполненность, которая, в частности, подчеркивается обилием бытовых комических ситуаций (юмор, ситуативный и словесный, – одна из особенностей творческой манеры писателя). Во многих пьесах Ли Юй выступает как искусный мастер плести сюжетную вязь и создавать динамичную интригу. Это видно, скажем, в пьесе «Ошибка с воздушным змеем», где фабула строится на комической запутанности знакомств нескольких героев. Весьма замысловат сюжет известной пьесы «По воле небес» («Найхэтянь»), изобилующей фарсовыми ситуациями. Художественные достоинства пьес снискала Ли Юю известность в сценическом мире Китая. Интересно, что драмы Ли Юя, как и его рассуждения о театральном искусстве, примерно в это же время (то есть в конце XVII – начале XVIII века) стали известны за пределами Китая – в соседней Японии.

Ли Юй называл себя «старым рабом театра», вкладывая в это понятие глубокий смысл. Он был не только почитателем и ценителем этой области культуры (многие современники звали его шиланом – театральным мастером), но и участвовал в создании теории театра. Свои знания в области драматургии и театра он изложил в первой части книги «Случайное пристанище для праздных дум», которая в полном виде увидела свет в 1671 году. Три первых цзюаня (тома) этого интереснейшего сочинения целиком посвящены театру и драматургии. Два цзюаня (под названием «Цыцюй» – «Драма») отражают специфику драмы, а третий цзюань (он имеет характерное название «Шэнжун» – «Звуки и образы») посвящен сценическому искусству. В частности, Ли Юй подробно пишет об особенностях актерского мастерства: каким должен быть актер, как он (или она) должен держаться в жизни и на сцене, как одеваться, носить украшения, совершать свой туалет. В книге содержатся советы для драматурга и актера едва ли не на все случаи жизни, это – своего рода практическая энциклопедия театрального искусства.

Поэтическое наследие Ли Юя не слишком велико, но весьма интересно, прежде всего своей теснейшей связью с эпохой и жизнью самого художника. Наиболее ярко оно представлено в книге «И цзя янь» – «Слово одного», в полном виде вышедшей в свет лишь спустя несколько десятилетий после смерти Ли Юя. Его поэтическое творчество в большой мере автобиографично. Он пишет о скитаниях в смутную пору («Семью потерял, где скрыться от дыма и пламени войн? Притулился у вас, господин, – обманом попал к мудрецу»), о запустении в стране («Куда взгляд ни падет – всюду одни пустыри. Из груди исторгается стон!»). Он вспоминает о друзьях, которых почти не осталось («Из былых знакомых у меня лишь ручей да луна»), часто сетует на бесприютность и бедность («Надо рты накормить, только вот что печально – даже зернышка нет!»). Есть стихи более оптимистические по содержанию. Он, например, с удовольствием вспоминает о своих встречах с друзьями, о путешествиях, о радостях бытия: «Дверь открыл: над зеленью вод вижу мостик, что к дальнему полю ведет. Близ моего очага прозрачный струится ручей, по бамбуковой трубке бежит ключевая вода».