Полуночное венчание

— Пришла я в себя уже в больнице. Возле кровати сидела моя уставшая заплаканная мать. Петр Михайлович не стал писать заявление в милицию, хотя меня могли привлечь хотя бы за хулиганство. Я помнила как в тумане, что вроде бы била у них в квартире дорогую фарфоровую посуду, пыталась крушить мебель. Большаковым не хотелось выносить сор из избы, хватило им одного скандала, и, подключив свои столичные связи, меня поместили для лечения нервного срыва в специализированную клинику. Нет, не в психушку, в обычную клинику, — поспешно добавила Овсянникова, видя как вытянулась лицо у ее невольного гостя. — Я пролежала там несколько недель, и состояние мое улучшилось, под влиянием лекарств, или все-таки молодой организм дал о себе знать, но мне стало намного лучше. Навещала меня в больнице только мама, но мне никто и не нужен больше был. Когда я вернулась домой, то сразу заметила странное поведение наших соседей, родителей Надежды. Они были очень подавлены, неразговорчивы. Было сложно, но информацию в мешке не утаишь, тем более в таком тесном городе, как Москва. Через несколько дней после моего грандиозного скандала с битьем посуды и мебели все семейство Большаковых в полном составе отправилось на дачу. Нужно было еще обкатать новый автомобиль Володи, роскошную «Волгу», которую подарил на свадьбу сыночку старый профессор Петр Михайлович. Володя сам был за рулем, и, как говорят свидетели, была абсолютно пустая дорога, ровная трасса, всего в двадцати километрах от Москвы по Киевскому шоссе, как их новенький, только что сошедший с конвейера автомобиль врезался в бетонное ограждение. Петр Михайлович и Антонина Леонидовна погибли практически сразу, мгновенно, Надю хирурги буквально по кусочкам собирали, она в реанимации пролежала около недели, лобовое стекло разбилось, и все осколки впились в ее лицо. Тогда не было в Советском Союзе такого понятия, как пластическая хирургия, и наши врачи только пытались спасти ее жизнь. На порезы на лице никто и внимания не обратил, но когда ее выписали из реанимации, оказалось, что все порезы воспалились, произошло нагноение кожи. Все лицо Надежды оказалось обезображено, от щеки до щеки красовались ужасающие шрамы, которые невозможно было ни удалить, ни замазать. Из чудесной красавицы Надя превратилась в ужасающее чудовище. Плюс ко всему после всех операций у нее начались проблемы с ногами, но она держалась, несмотря ни на что. Даже поддерживала своего мужа. Оказалось, что на момент аварии она была уже беременна, и лишь чудом не потеряла ребенка. Я тогда узнала, что на момент катастрофы она была одета в то самое драповое пальто, где в кармане лежал злополучный сверток. Самое удивительное, что сам виновник аварии Владимир вообще не пострадал.