Полуночные

Азраэль привычно открывает глаза с первыми лучами восходящего солнца, вздрагивая всем телом, когда замечает рядом с собой парня. Тот посапывает в его объятиях, выглядя при этом таким невинным и умиротворённым, даже несмотря на то, что прекрасное лицо немного подпорчено смазавшимся макияжем. Клинок всё так же лежит нетронутым на прикроватной тумбочке, и Азраэль не понимает, почему наложник даже не попытался воспользоваться таким шансом. Он решает, что этот парень достоин уважения, хотя бы самого малого, а сам выбирается из кровати, чувствуя, как затекли мышцы. Мужчина и сам не знает, к чему эта осторожность, но будить лежащего рядом парня отчаянно не хочется, поэтому он тихо тянется к оружию. Именно в этот момент Жан просыпается. Резко дёргаясь и испуганно отползая на кровати, он в ужасе распахивает глаза и смотрит на мужчину напротив, понимая, что тот сейчас просто расправится с ним. Чёртова магия в очередной раз подводит, обдавая вспышкой боли, от чего блондин болезненно стонет и сжимает виски.

– Я не собираюсь трогать тебя, – хрипло выдыхает Азраэль, непонимающе наблюдая за наложником, и убирает клинок в сторону, но парень всё так же дрожит. – Ты точно понимаешь мой язык? – всё же уточняет он. Жан заторможено кивает. – Ты немой? – Азраэль сводит брови к переносице: он не будет удивлён, если это окажется правдой. Он и не такое видел.

Блондин беспорядочно шевелит губами, но так и не может выдавить из себя хотя бы звук, да и не знает, что сказать, как обращаться к этому мужчине. Он отрицательно мотает головой, и Азраэль тяжело вздыхает, прогоняя куда подальше внезапно возникшее желание услышать чужой голос. Отчего-то ему кажется, что голос у парня должен быть приятным и мелодичным, но вместо этого раздаётся тихий стук в дверь. Он открывает её и выглядывает в коридор.

– У тебя всё хорошо? – Софи удивлённо смотрит на его вчерашнюю одежду. Сама она уже одета в изумрудную чадру, под которой звенит бусами явно очередной танцевальный наряд.

– Да. А что? – Азраэль подозрительно прищуривает глаза и не даёт сестре заглянуть в свою спальню.

– Ничего, просто охрана сказала, что наложник ещё не выходил от тебя, – она будто безразлично пожимает плечами. – Я ухожу. Завтрак, – сообщает девушка, кивая на тележку с тарелками.

– Я ещё не закончил с ним, – отмахивается Азраэль. – Иди, – он отпускает сестру чересчур спешно, запоздало удивляясь её ранним сборам – ещё и шести утра нет, а Софи обычно спит до полудня.

Краем глаза он замечает в конце коридора взволнованную Айси и, вталкивая тележку в спальню только после того, как Софи скрывается в арке, снова запирает дверь. Парень всё также сидит у изголовья кровати, поджав под себя ноги и вздрагивая от каждого звука. Азраэль не смотрит на него, принимается снимать с подносов колпаки и накладывать еду в тарелки. Закончив, он берёт одну из них и направляется к кровати, подавая её парню. Тот смотрит недоверчиво, и мужчине не по себе, потому что наложник слишком красив, а сам он никогда и ни за кем не ухаживал, тем более за нечистью.

– Бери, – хрипло, но уверенно приказывает Азраэль, и Жан послушно принимает тарелку.

Их пальцы соприкасаются на мгновение. Азраэль чувствует словно удар током, но не придаёт этому значения, на это нет времени. Он снова отходит назад и принимается за свой завтрак в углу комнаты у небольшого столика. Парень на кровати даже не прикасается к еде. В какой-то момент его желудок издаёт громкое предательское урчание.

– Это вкусно и не отравлено. Ешь, – не просьба, приказ.

Жан снова вздрагивает, от чего вилка звякает о край тарелки, но затем берёт себя в руки и быстро уплетает предоставленный ему завтрак. Он не понимает, почему прошлой ночью его не изнасиловали или не убили, и уж тем более не догадывается о том, что он первый, кому довелось пробыть в спальне господина до утра, а затем ещё и разделить с ним трапезу.

– Иди сюда, – Азраэль подзывает его к себе, замечая, что тарелка парня опустела.